Тегеран-82. Побег
Шрифт:
Старуха замолчала, будто ничего и не говорила. Больше она на меня не смотрела. Я растерялась.
– А как она могла прыгнуть в море? – спросила я то ли эту женщину, то ли Димку. Мне хотелось нарушить странное молчание. К тому же, я действительно не понимала, как красавица могла выброситься отсюда «в волны Бакинского моря», как гласит предание, если оно метрах в двухсот от башни?!
Но старуха опустила голову, она больше нас не замечала.
Зато рядом с нами, откуда ни возьмись, вырос какой-то бакинский пижон – с пышной зачесанной
– Девичья башня – аксакал Ичеришехера, – заявил он. – Когда она построена, точно никто не знает. Но приблизительно в V веке. В то время башня стояла прямо у кромки воды, поэтому в легенде все правда. С веками Бакинское море просто отступило назад. Меня зовут Джавид, я здешний экскурсовод. А где ваши родители? Я могу организовать недорогую экскурсию по городу.
– В легенде не может быть «все правда»! – ответил на это все экскурсоводу Димка. Ему Джавид явно не понравился.
– Пойдем отсюда, – шепнул он мне, – скользкий какой-то тип.
– Нормальный тип, – пожала плечами я.
– Да, а зачем он тогда к детям пристает?
– Хочет провести экскурсию их родителям! – засмеялась я. – Мы же с тобой не похожи на беспризорников, – и я обвела широким жестом свои и Димкины джинсы Levy’s, невиданные в Союзе «родные» (а не польские) майки Montana «адидасовские» кроссовки. «Прикид» у нас обоих был фирменный, но при этом мы были будто из одного детдома, где носят униформу: с началом войны все наши на «магазиннинг» старались далеко не отъезжать и по одному не ходить. Собирались группами и отправлялись чаще всего на Шемран, самое близкий к Зарганде базар, где детям одного возраста покупали примерно одно и то же, у пары-тройки знакомых торговцев.
– Точно, – хлопнул себя по лбу Димка, – это ж уже Союз! А я как-то и не подумал! Здесь все либо совсем старые в национальных одеждах, либо молодые и модные, вот я и забыл.
Это было сущей правдой. В Баку образца 1981-го года большинство людей выглядело очень модно. Как мне показалось, одеты они были не в «самопал», а в самый настоящий «импорт» – вероятно, сказывалась близость крупного торгового порта. Зато бакинские аксакалы будто и вовсе не ведали, какой век на дворе: щеголяли по улицам в папахах, эммаме (вид чалмы), джорабках (толстых шерстяных носках, я в таких ходила по дому) и башлыках – накидках с капюшонами с длинными завязками спереди.
– Видите башни и минареты? – не отставал Джавид, указывая куда-то вглубь Старого города. – Это дворец Ширваншахов. А вы знаете, что Ичеришехер лежал на Великом шелковом пути? Если вы пройдете со мной во-о-он туда, я покажу вам каравансарай, сохранившийся с тех самых времен, когда по этому самому месту, где мы с вами сейчас стоим, караванами шли навьюченные товаром верблюды. Там же мы сможем отведать знаменитый бакинский кебаб из бараньей печени с курдючным жиром и рашид-халву. А после обеда пройдемся по живописным лавкам торговцев коврами и сувенирами
– Спасибо, нам не надо экскурсию, – вежливо ответили мы с Димкой.
– Но я уже начал! – обиделся пижон. – Вы с какого судна?
– Мы не с судна, – ответил за нас двоих Димка. – Мы с поезда.
– С какого еще поезда? – недоверчиво переспросил экскурсовод. – С московского? Родители кушают, наверное? В каком они кафе? Можем вместе подойти, и вы скажете своим родителям, что хотите экскурсию.
– Мы не хотим экскурсию, спасибо! – повысил голос Димка и повернулся ко мне. – А где эти ваши судна? Давай сбегаем на корабли позырим! – предложил он мне.
– Давай! – обрадовалась я.
Я еще никогда в жизни не видела кораблей, кроме речных трамвайчиков и «Кометы» на подводных крыльях, которые в теплое время года курсировали по Москве-реке.
Приморский бульвар был в двух шагах от нас, мы его видели. За ним зеленовато переливалась кромка Каспия, почему-то нам казалось, что там и есть порт.
– Чтобы попасть на Морвокзал, вам нужно в метро! – напутствовал нас экскурсовод. – Пешком не дойдете, это на улице 28 апреля.
– На улице 28-го апреля наш вокзал! – удивился Димка. – Ну если и порт там, то мы мимо него на поезде поедем! Видела, сколько на путях стояло цистерн? Это для транспортировки нефти. Айда на бульвар?
Взявшись за руки, мы побежали к бульвару, мимо уютных старых бакинских домов с угловыми балкончиками, украшенными затейливыми чугунными виньетками с вьющимся по ним плющом.
Экскурсовод что-то кричал нам вслед.
Море кинулось нам на встречу порывом ветра, напоенного йодом, мазутом и солью.
– Как тут классно! – сказал Димка, вдохнув полную грудь морского воздуха. – Видишь вышки? Это нефть добывают!
– А это что? – я показала на черные масялнистые пятна, плавающие по глади моря.
– А это мазут, – пояснил мне Димка. – Это, как ты выражаешься, «жидкий стул» нефти, отходы от ее добычи и переработки.
– Дим, ты такой умный! – восхитилась я. – Про железную дорогу все знаешь, про нефть…
– Я не так давно знаю! – засмеялся Димка. – Когда мы ехали на поезде в ту сторону, я отцу все те же вопросы задавал. С тех пор всего три месяца прошло, поэтому я еще все помню. До Москвы доеду- забуду.
– Почему? – удивилась я.
Димка посмотрел на меня внимательно:
– Ты сколько в Москве не была?
– Три года, – ответила я.
– Что, и в школу не ходила?
– Последние два года нет, куда ходить-то? Один год в армянскую меня водили, только на инглиш.
– Понятно, – заявил Димка многозначительно. – Не рассчитывай, что будет легко. Первое время всегда очень противно! Меня когда к бабке отправили в шестой класс, я в окно хотел прыгнуть, правда.
– Почему? – испугалась я.
Димка вдруг стал каким-то серьезно-печальным. Таким я его еще не видела.