Технократ

Аксенов Даниил Павлович

– Чрезвычайно рад встрече под стенами моей столицы, – с легкой ироничной улыбкой ответил Тарреан.

Эта улыбка показала Михаилу, что перед ним отнюдь не глупец и король тут же перешел к делу.

– Одну минуту, твое величество, – сказал он. – Прошу простить. Октейст, приведи кого-нибудь из пленных. Все равно кого. В разговоры с ним не вступай.

Лейтенант гвардии тут же отделился от группы приближенных, стоящих за спиной короля, и устремился вглубь войск, туда, где парили в воздухе тирры.

Михаил отдал распоряжени и умолк, пристально

разглядывая собеседника. Тот молчал тоже, как и все присутствующие.

Октейст вскоре вернулся. Он тащил за собой Береанта, ухватившись за рукав камзола. Пленный эльф недоумевал, куда его тащат – гвардеец решил выполнить приказ короля буквально и даже не заговорил с ним.

– Кто это? – спросил Михаил, показывая на переговорщика, когда изумленный и испуганный Береант предстал перед публикой.

– Его величество король, – пробормотал пленный, согнувшись в поклоне сразу перед тремя монархами.

– Увести, – махнул рукой командующий и, обернувшись к Тарреану, сказал. – Еще раз прошу простить, но мы тут мало кого знаем.

– Мне бы хотелось, чтобы так оставалось и впредь, – со вздохом сказал король острова. – Признаться, я был огорчен и расстроен, когда узнал, что ваша высадка прошла успешно. Я бы сказал, что это катастрофа, господа. Катастрофа для вас и для нас. Мой визит сюда продиктован желанием избежать худшего.

– В военном деле всегда случаются катастрофы, – дипломатично ответил Михаил. – Но, как правило, односторонние.

– Эта двусторонняя, уж поверьте мне, – произнес Тарреан с таким видом, словно говорил о том, что все присутствующие здесь непременно умрут в самое ближайшее время. – Я наслышан о твоем величестве. Впечатлен. Меньше всего на свете мне бы хотелось повстречаться вот так с королем Ранига: армия против армии. Но, увы! Такова уж моя судьба. Утешает лишь одно: придется погибнуть в обществе выдающихся людей.

Командующий смотрел на собеседника, пытаясь понять, говорит ли тот серьезно и насколько. В конце концов решив, что Тарреан не шутит, осведомился:

– Что же это за опасность, угрожающая всем нам?

– Пока опасности нет, – ответил Тарреан. – Если я не подам сигнал (но подавать его не хочется – это чистой воды самоубийство). Или если войска твоего величества не ворвутся в город. Я далек от мысли, что вы пройдете по улицам так, чтобы ничего не повредить. Поэтому и заключил с вами договор о ночном перемирии. Надеялся поговорить утром и воззвать к голосу разума.

Михаил помедлил с ответом. Он внимательно посмотрел на собеседника, потом перевел взгляд на летающие над стенами на фоне яркого голубого неба тусклые шары, затем снова посмотрел на короля, в этот раз – на зеленый кулон.

– Твое величество хочет поговорить наедине? – спросил командующий.

– В этом моя цель, – вежливо ответил Тарреан. – Признаться, я правлю всего десяток лет, и мне не хотелось бы заканчивать свое правление столь печальным образом. Мне кажется, что я – самый несчастливый из всех эльфийских королей.

– Прошу в штаб, – ответил Михаил. – Нам там никто

не помешает.

– Не сомневаюсь, – почему-то усмехнулся Тарреан.

Синий штабной шатер был уже поставлен, но вдали от городских стен. Командующий быстро направился туда, эльф не отставал и не приближался. Когда владыка Ранига и Круанта достиг входа, то собственноручно придержал полог. Тарреан же сделал знак, чтобы собеседник проходил вглубь, а сам снял с себя кулон и положил у шатра прямо на землю.

– У вас тут столько амулетов, что голова идет кругом, – пояснил король острова. – Они мне не кажутся особенно надежными и совершенными, да простит твое величество за откровенность. Я оставлю свой амулет, чтобы ничего не случилось. Очень советую к нему не прикасаться и вообще держаться от него подальше. Брать его может только законный король.

– Польщен доверием, – произнес Михаил, отдавая себе отчет, что собеседник отказался от защиты. Но владыка Ранига и Круанта был слегка озадачен – никто еще не называл его амулеты ненадежными и несовершенными.

Оба короля расположились в штабе за узким раскладным столом. Тарреан задумчиво молчал, а его собеседник просто ждал, облокотившись на почти белую поверхность стола.

– Я хочу сразу предупредить твое величество, что чем меньше людей будут знать о нашем разговоре, тем лучше, – наконец начал король острова. – Понимаю, что придется сообщить императорам, а также представителям Уларата и Фегрида, но лучше ими ограничиться. Все, кто услышит об этом, умрут. Я не знаю, когда это случится, но обязательно умрут, может быть даже очень скоро. Что бы не думал твое величество, мне совсем не нравится истреблять страны и народы. Даже решение об уничтожении уларатского города я принял после колебаний под давлением долга и необходимости. Если же содержание нашего разговора станет известно неконтролируемо большому числу людей, то умрут они все. Государства обезлюдят и на место местных жителей придут другие.

Брови Михаила приподнялись. Сегодня определенно был день любопытнейших новостей. Король, конечно, допускал, что рискует своей жизнью и жизнями всех солдат армии, но дело представлялось даже более глобальным, чем он полагал вначале.

– Твое величество намекнул, что опасность угрожает не только нам, но и вам, – заметил Михаил, в глубине души находя даже примечательным, что сидит за одним столом с тем, кого еще совсем недавно собирался уничтожить без всякой пощады, и выслушивает странные прогнозы.

– Опасность угрожает не всем эльфам, а мне лично, – поправил Тарреан. – Если точнее, мне и моим приближенным. Но они слепо выполняли приказ, так что не могу сказать точно об их судьбе. Что до меня, то я совершил несколько грубых ошибок и пошел, как минимум, на одно непростительное нарушение – изолировал тех, кто, кроме меня, имеет право подавать сигнал. Но нарушение можно не учитывать: дважды мертв не будешь.

– А нельзя ли начать рассказ сначала? – спросил Михаил. – Если уж нам все равно придется умереть, то какая разница?