Технологии этнонациональной мобилизации в многосоставных обществах на примере черкесов России и Турции

Цибенко Вероника

В любом случае выбор стратегии национальной мобилизации отражается в концепте нации, построение которой составляет главную цель мобилизации. Ресурсами же для мобилизации, т.е. средствами, с помощью контроля над которыми акторы осознанно заставляют объект действовать в соответствии со своими намерениями (т.е. подчиняют его своей власти), могут выступать в зависимости от обстоятельств физические, экономические, социальные, духовные, символические, демографические и прочие средства и возможности, в том числе сила, умения, знания (информационные и интеллектуальные ресурсы) 159 .

159

Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001. С. 10.

В современном обществе первостепенную роль играет именно информационный ресурс в силу своей неисчерпаемости и доступности 160 . При этом мы не противопоставляем понятия ресурсов и технологий, поскольку солидаризуемся с широкой трактовкой политических ресурсов 161 .

Соответственно, они для нас не просто сырье, материал или полуфабрикат, но «упорядоченная совокупность реальных и потенциальных, традиционных и заимствованных возможностей общества, которые субъекты социально-политического взаимодействия используют в публичной политике для достижения своих целей» 162 .

160

Бурова Ю.Е. Информационные ресурсы власти как инструменты транслирования ее образа // Гуманитарный вектор. Сер. история, политология. 2013. № 3 (35).

161

В отечественной научной литературе используется термин «технологические ресурсы». В сходном ключе А. Мелуччи пишет об «организационных ресурсах», куда он, помимо прочего, включает и коммуникативные технологии. См.: Melucci A. Op. cit. Р. 311.

162

Головацкий Е.В. Политические ресурсы общества. Автореф. дис. … канд. соц. наук по спец. 23.00.02 – Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии. Кемерово, 2002.

Важно иметь в виду, что эти ресурсы являются для индивидов не внешним и единичным опытом, но изначально выступают средством осуществления их коллективных идентичностей. По словам А. Мелуччи, ресурсная теория мобилизации, существенно развитая в ее американской (прагматической) версии (прежде всего в работах Джона Маккарти и Майера Залда 163 , а также их последователей 164 ), «показала, что коллективное действие не является результатом объединения разрозненных индивидов. Скорее оно должно рассматриваться как результат сложных процессов взаимодействия, опосредованного определенными сетями причастности к различным сообществам» 165 .

163

McCarthy J.D., Zald M.N. Resource Mobilization and Social Movements: A Partial Theory // American Journal of Sociology. 1977. Vol. 82. No. 6. Р. 1212–1241.

164

Social Movements in an Organizational Society: Collected Essays. New York, 2017.

165

Melucci A. Op. cit. Р. 17.

В рамках данного подхода дается и собственное определение мобилизации как процесса, посредством которого социальная единица с относительной быстротой берет на себя контроль над ресурсами, которые она не контролировала до этого 166 , либо как процесса, в рамках которого коллективный субъект собирает и организует свои ресурсы для достижения общей цели, направленной на подавление сопротивления групп, выступающих против этой цели 167 .

166

Etzioni A. Op. cit. Р. 314–317.

167

Melucci A. Op. cit. Р. 289.

Для мобилизации необходимы сформулированные требования или воля к достижению определенного результата; выявление и делегитимация идеологического противника, находящегося в конфликте с группой за контроль над определенными ресурсами или ценностями; определение общего ресурса или ценности, за который борются акторы посредством мобилизации. В свою очередь, за отображение, кто является мобилизуемым социальным субъектом, против кого должно бороться это движение, и определение коллективной цели этой борьбы отвечает идеология 168 . При этом задача идеологии – обеспечивать символическое вознаграждение или менять ожидания членов сообщества, вызывая готовность индивидов инвестировать личные ресурсы и нести расходы за участие в мобилизации.

168

Ibid. P. 293, 295, 299–300.

Также важно учитывать, что «социальное движение может только тогда заслужить свое название, если оно будет вдохновлено (мобилизовано) массовой идеологией. А последняя неизбежно редуцируется по содержанию к нескольким ключевым идеям-лозунгам, доступным для всеобщего понимания» 169 . Функциональная логика мобилизации рождает феномен символически «сгущенной» политической коммуникации, состоящей из символических актов. В этом случае речь идет не просто о политических действиях с применением символов, но о действиях как символах. Эти действия «используют не обычные референтные знаки, но знаки как сгущающие смыслы символы-конденсаты, возбуждающие массовые эмоции и объединяющие события в одно смысловое целое. Тем самым знаки-конденсаты учреждают когнитивно-эмоциональные фреймы, благодаря которым люди находят смысл участия в коллективных

действиях и формируют свои групповые идентичности» 170 .

169

Поцелуев С.П. 2018. Указ. соч. C. 468.

170

Там же. C. 473.

Упомянутые фреймы – это, выражаясь словами В. Осипова, «эмоциональные якоря», способствующие повышению эффективности мобилизационных технологий. Данные технологии мобилизуют потенциально готовых к социально-политической активности людей, объединяя их вокруг как самой идеи проектирования будущего, так и необычной, новой для них деятельности 171 . Под «будущим» при этом понимается не только некая отдаленная перспектива, но и само осуществляемое действие, которое предстает в качестве “будущего в настоящем”» 172 .

171

Осипов В. Из замкнутого круга выживания // Со-Общение: Развитие общественных связей нового класса. 2003. № 1. URL: http://soob.ru/n/2003/1/practice/37

172

Там же.

Таким образом, в технологиях национальной мобилизации можно выделить идеологические технологии. Концепт «идеологических» 173 технологий представлен в современной научной литературе, при этом он не определяется строго и фактически выступает инструментом дискурс-анализа, т.е. разновидностью тех же «лингвистических» 174 технологий в широком смысле. Мы же подразумеваем под идеологическими технологиями определенные алгоритмы в производстве собственно самих идей, которые имеют символический смысл, но могут быть рассмотрены абстрактно, без привязки к конкретному тексту. Такой смысл идеологических технологий подразумевал в свое время немецкий философ Эрнст Кассирер, писавший о том, что в великую эпоху технической цивилизации была создана и новая техника мифа как «современного оружия»: политики использют и трансформируют существовавшие прежде архаические мифы, а также конструируют новые 175 .

173

Каменева В.А. Идеологические технологии американских онлайн газет (на примере создания образа России) // Вестник Челяб. гос. ун-та. Филология. Искусствоведение. 2010. Вып. 44. № 17 (198).

174

Гронская Н.Э. Политический процесс и лингвистические технологии манипулирования. Дис. … д-ра полит. наук по спец. 23.00.02 – Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии. Н. Новгород, 2005.

175

Малинова О.Ю. Актуальное прошлое: Символическая политика властвующей элиты и дилеммы российской идентичности. М., 2015. С. 10–11.

Важно вслед за английским политологом Кристофером Фладом отметить, что политический миф представляет собой одну из форм идеологии, «идеологически маркированное повествование» 176 . Другими словами, миф представляет собой один из примеров (видов) идеологической технологии или технологии символическо-идеологической (с учетом того, что мифы, как указывает немецкий политолог Андреас Дёрнер, можно представить как «расширенные символы», а некоторые политические символы, с другой стороны, можно понимать как «сжатые мифы» 177 ).

176

Флад К. Политический миф: Теоретическое исследование. М., 2004. С. 15.

177

Dorner A. Politischer Mythos und symbolische Politik. Der Hermann-Mythos: zur Entstehung des Nationalbewu?tseins der Deutschen. Reinbek bei Hamburg, 1996. S. 43.

Производство политических (национальных) мифов как пример идеологической технологии показывает, что идеи могут кого-то на что-то сподвигнуть (мобилизовать) только при условии, что они получают символический статус (даже если это всего лишь вербальные символы). Поэтому в нашем случае (с учетом упомянутой символической густоты мобилизационного дискурса) мы находим целесообразным говорить о символических технологиях 178 национальной мобилизации, в которых идеологические и лингвистические технологии объединяются в пределах различных форм символической политики.

178

Символические технологии мы относим к символическим ресурсам политической коммуникации, а эти последние определяем вслед за российским политологом Е.А. Морозовой как «контролируемые и используемые субъектом властных отношений, в соответствии с собственными целями, знаковые средства конструирования политической действительности, оказывающие воздействие на сознание и нормы индивидов, определяющие порядок их социальных действий и взаимодействий в пределах конкретного социума». См.: Морозова Е.А. Ресурсы политической власти: институциональный анализ. Автореф. дис. … канд. полит. наук по спец. 23.00.02 – Политические институты, процессы и технологии. Ростов н/Д, 2010. С. 17. Для национальной мобилизации типичным примером таких ресурсов выступают национальные мифы и символы.