Текила для девственницы
Шрифт:
Очевидно, телепатия всё же существует, так как не успеваю я окончательно расстроиться и накрутить себя, как мобильник начинает вибрировать, и я вижу входящий от папы! Вау!
— Дочка, здравствуй! Вдруг понял, что давно тебе не звонил, и аж вздрогнул. Сразу схватился за телефон.
— Папуля, привет! — радостно кричу я в трубку. Одновременно захожу в подъезд. Холл в жилом комплексе очень красивый — просторный, отделанный современными материалами, с мягкими диванами. Киваю консьержке и иду к лифтам.
— А сама почему не звонишь,
Папе, наверное, удобно думать, что у дочки одна в жизни задача — избегать плохих оценок.
— Да, пап, загружена. А ещё я нашла новую работу, очень интересную.
— О, умница! Куда ты устроилась?
Рассказываю о компании «Квадрат». Папуля так никогда и не узнает, что я столько месяцев убивалась в клининговой фирме.
Открываю дверь Андрюшиной квартиры, выключаю сигнализацию.
— Слушай, Ника, я забыл тебе сказать, что директор «Армады» подписал с моей компанией очень хороший контракт. Спасибо, что составила протекцию. Если бы не ты, не видать мне этого контракта, как собственных ушей.
— Пап, ну ты чего… Ты бы и сам нашёл подход к директору, — тут же смущаюсь я.
— Ты очень мне помогла, Ника. Спасибо! Больше у тебя никаких новостей?
Видимо, он чувствует, что самую главную новость я от него утаила. Не знаю почему, но мне не хочется признаваться отцу, что я переехала жить к Андрею. Пытаюсь понять, почему? Наверное, потому что тогда отец попросит ещё о чём-то… Захочет заключить новый контракт — на более выгодных условиях.
Нет, лучше пока помолчу.
— Да всё нормально, пап.
— Заходи в гости! Мишутка скучает.
— Спасибо, обязательно.
После разговора с папой остаётся странное раздражение. Вроде бы, я очень рада, что он позвонил и поговорил со мной. А с другой стороны… Теперь, когда Андрей окружил меня заботой, я особо остро чувствую, как отец от меня отгораживается. Даже сейчас — он словно боялся лишнего спросить, чтобы не дай бог, я его чем-то не напрягла.
Так, хватит выдумывать! Папа сам мне позвонил и даже поблагодарил за контракт. Он меня любит и переживает за меня. А то, что не расспрашивал подробно… Просто у него мало времени, он, как всегда, сильно загружен.
Иду в ванную, чтобы принять душ. Тут всё сверкает, потому что, конечно же, я уже навела в квартире порядок, руководствуясь собственными стандартами чистоты. Мне нравилось здесь убирать, когда я была всего лишь приходящей помощницей. А теперь я и вовсе кайфую, потому что ощущаю себя хозяйкой в этой красивой квартире, где всё новое и дорогое.
Андрей ни слова не сказал, когда я потеснила в гардеробной вещи его сестры-шопоголика. Когда она ещё приедет в гости! А места они занимают предостаточно. Утрамбовала сестричкино барахло по методу КонМари.
На кухне тоже всё расставила так, как мне удобно. На неделе три раза кормила любимого мужчину настоящим домашним ужином. Он едва ли не мурлыкал от удовольствия, когда уничтожал котлеты и борщ…
С
Андрей
Михаил Иванович звонит сам, не через секретаршу, и коротко бросает:
— Зайди.
Ну, вот и всё. По тону гендира ясно, что в лучшем случае он меня просто уволит, в худшем — внесёт в чёрный список, да ещё на прощанье двинет в ухо своей кувалдой.
Очевидно, шеф уже проводил драгоценного инвестора, а теперь хочет разобраться со мной. Хорошо, пусть увольняет. Оправдываться не собираюсь. Если мне на улице попадётся Бородухин, снова наваляю этому парнокопытному. Едва вспомню, какой несчастный и испуганный вид был у Вероники, когда я обнаружил её в доме инвестора, и в глазах темнеет от ярости.
Секретарша Анечка по-прежнему сидит за столом пригнувшись, как будто надо головой свистят трассирующие пули. Мне тоже не по себе. Собираюсь с духом, чтобы сделать шаг в клетку с разъярённым львом.
Только открываю дверь кабинета, как сразу натыкаюсь на колючий взгляд гендира.
— Заходи, садись, — цедит он.
Затем следует бесконечная пауза, в течение которой Михаил Иванович хмуро меня рассматривает и прожигает во мне дыры. Сижу с гордым и независимым видом. В ситуации с Бородухиным виноватым себя не считаю. Готов написать заявление об уходе.
— Ну, что ты устроил, Андрюха? — неожиданно мягко спрашивает гендир. — Ты что же меня так подставляешь, а? Инвестора лупить по мордасам — это, безусловно, очень умный ход. Так и надо, эти инвесторы другого обращения не заслуживают. Лезут везде со своими деньгами, только работать мешают. Что ты прицепился к Бородухину? Лупишь его постоянно, внешность человеку портишь?
— Потому что он скотина.
— Чем он тебе не угодил?
— Полез к моей девушке. Приставал, напугал. Даже если бы я знал, что он финансирует «Ривьеру», всё равно бы его отметелил. Извините, что не учитываю ваши интересы, но в этой ситуации иначе никак.
Михаил Иванович молчит, снова держит паузу. Я мысленно уже чувствую, как скользит по бумаге авторучка, вывожу красиво: «Прошу уволить меня по собственному желанию»…
— Значит, не раскаиваешься?
— Ни капли. Поймаю где-нибудь эту сволочь, ещё добавлю ему.
— Тогда скажу Бородухину, чтобы не попадался тебе на глаза, — усмехается вдруг шеф. — Вон ты какой… горячий. Настоящий истребитель инвесторов. Я не сильно тебя о стену приложил, Андрей?
— Да пустяки. — Удивлённо смотрю на гендира. Он не злится?
— Извини, Андрюша, маленечко не рассчитал. Испугался, что ты инвестора на клочки порвёшь прямо в моём в кабинете. Да ладно, бог с ним, с Бородухиным, столько времени он у нас украл. Давай лучше поговорим об «Инвест-строе». Что ты нового придумал? Есть идеи?