Текст ухватил себя за хвост
Шрифт:
Третий Штурман катапультироваться не был готов. Вернее, он как юный пионер, был 'всегда готов', но не катапультироваться. Катапультироваться ему никак было нельзя. Потому что Любоффф!!! Ну и деньги. Которых не было. Денег никогда нет. Но об этом когда-нибудь не сейчас. И про французов не сейчас, и про деньги, и про Любоффф!!!
Вот вы сейчас скажете, что я замучил уже вас своими французами. А я ведь вот как понимаю – где французы, там и Любоффф!!! По-французски. И не спросишь. Ну, вы снова всё поняли. За это я вас и уважаю.
Вот
Но любовная интрижка тоже должна быть. Иначе, какой же это роман. В смысле продукта. И постельные сцены тоже должны быть. В смысле любовных утех. В интернете сейчас появилось такое новомодное словечко 'секос'.
Это именно то о чем вы подумали. В смысле любовных утех. Ну, или постельных сцен. Хотя какие постельные сцены могут быть в лифте? Правильно, никаких. Потому что откуда в лифте постель? А вот с утехами – ага, всё в порядке. Тут главное кнопку успевать нажимать правильную. И не обращать внимания… ну вы опять всё правильно поняли. Какое счастье. И это… дураки остались в дураках. Это такая реминисценция.
И так, что мы с вами имеем в сухом остатке, если отжать всю ту воду, которую я уже успел набулькать? А имеем мы с вами героиню. И героя. И французов. И Ларошфуко. И еще махарайку имеем в сухом остатке, потому что мокрая махарайка никому уже и не нужна – она артефактом становится, как и престидижитатор, прости, Господи.
Французов я тут совершенно справедливо помянул, потому что где французы, там и деньги. А вот господа гусары не к ночи помянуты не будут, потому что вы опять всё правильно поняли.
Потому что если господа гусары помянуты, даже и не к ночи, тогда мы имеем весьма недвусмысленное слово имеем. Вернее наоборот весьма двусмысленное. Но я же совсем не это имел виду. Поэтому, господа гусары хоть и помянуты, то это в первый и в последний раз. Ну, или в предпоследний.
NoМы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
Глава 1, в которой мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим
нaлeтeли жёлтыe дoжди
oceнь вьeлacь в coннyю квapтиpy
бoги тeлe-paдиoэфиpa
вышли нa небесные пyти.
гдe-тo тaм зa глyбинoй пopтьep
вoют зoлoтыe звepoкoшки
и лeтит в пocтeль aлмaзнoй кpoшкoй
инфepнaльный cнeг нeбecныx cфep
NoАйра Дж. Морис
Если двадцать восемь, скажем, человек соберутся в одном месте и подумают в одну сторону, то объективная реальность изменится, просто не может объективная реальность не измениться. Потому что она, то есть объективная реальность, данная нам в ощущениях, и есть то самое сермяжное, ну или кондовое самое то.
То самое оно и есть, если коротко. И медицинский
Двадцать семь человек в одном месте собрались. В одно время. Более того, собрались именно для того, чтобы подумать в одну сторону. А чтобы, упаси боже, никто не подумал в другую, еще имеется в наличии тренер. Или коуч. Иначе учитель. Конечно, ему очень бы хотелось, чтобы он был Учитель. Типа Гуру.
Он себя и ведет соответственно. Типа прессует. И у него, надо сказать, получается. Иногда. Ненадолго. Потому что завладеть мыслями, помыслами – весьма непростая задача. Направить и повести – задача гораздо сложнее. Далеко не каждому дано.
Еще мне нравится слово ассистент. Сразу вспоминается Полунин. Надувной телефон – это великая сила, впрочем, как и всякое другое надувательство. В чем мы, несомненно, преуспели, так это в надувательствах. Тут мы, несомненно, впереди планеты всей.
Ну и ассистент, естественно, почти обязательный атрибут любого надувательства. Или ассистентка. Это когда надо красиво. Красивая ассистентка – это половина успеха надувательства. Большая половина.
Причем большая не по размеру или там по весу, а именно по значимости. Это как в незапамятные времена бытовало определение 'кустарь одиночка без мотора'. Его и за контру-то никто, почитай, не почитал. Так что привлекательная ассистентка – это мощный мотор. Можно даже сказать двигатель. Прогресса. Потому что если двигатель, значит прогресса – устойчивый такой неологизм.
А если отбросить всю ненужную словесную шелуху – шелуха-то кому нужна, то тогда ассистентка и прогресс окажутся рядом. Как близнецы-братья. То есть синонимы. Из ассистентки, по правде сказать, брат чаще никудышный выходит, скорее сестра, но так же никто не говорит – сестра прогресса. Неблагозвучно как-то. Неудобочитаемо.
Поэтому пусть у нас будет ассистент. Даже пускай будет Ассистент. Как бы Большой Брат.
Прогресса, естественно, а вы что подумали?
А в пещере теперь живет Чудо-Юдо гороховое. Как оно выглядит – никто не знает. Потому что никто никогда его и не видел. Зато все знают, что оно там. Но местные в пещеру и не ходят. Бенедикт один раз было сунулся – чуть непоплохело.
Нехорошо так чуть непоплохело. И это правильно. Не суйся, куда не надо. А куда надо – суйся, суйся и суйся. Еще бы знать, куда надо. Только этого никто не знает. И никогда.
Стесняюсь признаться, но я никогда раньше не сочинял романов. Все сочиняли, а я не сочинял. Ну, или почти все. Я ведь как думал: сочинять романы – это дело трудное. И опасное. И неблагодарное нисколько. Потому что все, кто сочинял романы, плохо кончили. Или не очень хорошо. Как Лев Толстой, например. Ну, вы же сами всё знаете.