Тела в Бедламе
Шрифт:
Ножа не было, но я нашел отвертку с достаточно острым концом, чтобы разодрать веревки. Наконец я избавился от пут, нормальное кровообращение начало восстанавливаться, и в моих руках и ногах запульсировала боль.
Все тело болело, горело и было покрыто кровоподтеками во многих местах. Левое плечо онемело, саднил левый бок, на котором я ободрал кожу при прыжке из машины. Руки мои тоже были ободраны, челюсть ныла, голова раскалывалась, а новый габардиновый костюм пришел в полную негодность. Но я был счастлив, ибо был жив.
Я нашел какие-то
Я был в довольно плачевном состоянии, и, если я собирался и дальше крутиться на этой чертовой карусели, мне необходимо было подзаправиться. Я подъехал к одной из закусочных «Карпентер» на открытом воздухе и припарковался с края, где бы я не бросался в глаза.
Девушка в ловко пригнанной униформе подошла взять заказ. Когда я повернул к ней лицо, у нее отвисла челюсть и вытаращились глаза. Тут я вспомнил, как, должно быть, выглядят мое лицо и одежда.
Я постарался изобразить естественную улыбку и пояснил:
— Летающая тарелка. Ничего особенного. Принесите мне сандвич с бифштексом и бутылку пива.
— Да, сэр. С луком?
Мне это показалось забавным — мне ли беспокоиться о запахе изо рта?
— Ага, много луку.
Она уже поворачивалась, когда я ее остановил:
— Еще одно: у вас найдется газета? Да, и поторопитесь. Я очень спешу.
Достав пятерку из бумажника, я протянул ее и сказал, чтобы она оставила себе сдачу как компенсацию за быстрое обслуживание.
Она улыбнулась и пообещала:
— Я все сделаю бегом. Какую газету?
— Ту, что с фотографией на первой странице.
Она поняла, что мне надо. Ее улыбающийся рот порочно скривился в уголках. Но тут ее взгляд упал на пулевое отверстие в ветровом стекле, и все повторилось сначала: улыбка исчезла, челюсть отвисла, а глаза вытаращились.
— Не обращайте внимания. — Я кивнул на дырку, причем моя шея явно заскрипела. — ФБР.
— Да, сэр. — Она поспешно удалилась.
Через минуту она вернулась с газетой. Я пролистал ее, пытаясь обдумать ситуацию, пока официантка не принесла еду. Я тут же отъехал из опасения, что она позвонит в ФБР и сообщит, что здесь находится их спецагент в жутком состоянии.
Поскольку мне и самому было неизвестно, куда я так тороплюсь, я запарковал машину под уличным фонарем и с жадностью проглотил сандвич. Потом, потягивая пиво, стал размышлять над событиями двух последних дней. Я взглянул на часы: стекло разбито, но, как ни удивительно, они продолжали идти и показывали одиннадцать. Примерно в это время две ночи назад я услышал жуткий вопль с верхней площадки лестницы в особняке Фелдспена в разгар костюмированного бала. Многое случилось за прошедшие сорок восемь часов, а я все еще не имел ни малейшего понятия об убийце.
При каждом движении я, казалось, вновь ощущал боль, и чем больше
Поэтому я подъехал к другой забегаловке под открытым небом, увидев там в углу, возле автостоянки, телефонную кабину, и припарковался вплотную к ней, чтобы не светиться в толпе, как нечто забытое похоронным бюро. Найдя монетку, я набрал 1–4057 — номер, записанный Мэйсом на спичечном коробке утром у его бассейна.
Ответил сам Мэйс.
— Хэлло, Мэйс? Здесь Шелл Скотт.
— Что? — взревел он. — Ты где, черт тебя побери?
— Я не покойник и не валяюсь в канаве, как тебе хотелось бы.
Прошла пара секунд, прежде чем он снова заговорил:
— О чем ты, Скотт? Что за идиотские шуточки?
— Идиотские?
— Идиотские, идиотские.
— Ты еще скажи, что не посылал своих мальчиков наделать во мне дырок. — Я был слишком утомлен, поэтому мой голос вряд ли звучал саркастически.
— Да что с тобой, черт возьми? Ей-богу, не посылал. Мне ни к чему дырки в тебе. Я просто хотел тебя видеть. Насчет проклятой газеты. Какого дьявола…
Я прервал его:
— Ладно, приятель, вот что я тебе скажу. В следующий раз, когда захочешь повидать меня, не посылай своих мальчиков, приезжай сам.
— Послушай, чурбан! — прорычал он. — Я требую, чтобы ты приехал ко мне. Жду твоих объяснений.
— Сейчас у меня нет ни времени, ни желания, Мэйс. Что касается газеты, я не имею к этому никакого отношения. Если бы ты пораскинул мозгами, сам бы понял. А теперь ответь мне на…
— Черта с два я тебе отвечу! — проревел он. — Приезжай немедленно и объяснись.
Я вздохнул:
— Ты хочешь, чтобы я повесил трубку?
Он заворчал и зашипел, но промолчал. Я продолжил:
— Скажи мне вот что. Ты очень близок с Вандрой? Сегодня я имел возможность увидеть ее в неглиже прежде… — Я сделал паузу и мысленно простонал: — Чем погас свет.
Услышав, как он громко рассмеялся на другом конце линии, я проворчал:
— Успокойся и послушай. Ты прекрасно знаешь, что не тело Вандры изображено на картине, фотографии с которой продают по всему Лос-Анджелесу. Она не настолько хорошо сложена.
Мои барабанные перепонки чуть не прогнулись вовнутрь, когда Мэйс завопил, обещая оторвать мне конечности. Когда он немного утих, я сказал:
— Мне наплевать, даже если она носит фальшивый зад. Я хочу лишь прояснить кое-что. Остынь. Это может быть важно.
Он покипел еще с минуту и рявкнул:
— О'кей, башка! Какие у тебя проблемы?
— Ты ведь знаешь, что на картине только лицо Вандры, так?
— Так. И что?
— Держу пари, ты в курсе насчет натурщицы для всего остального. Так?