Телец для Венеры
Шрифт:
Хамфри принялся планировать эти меры, бредя к дому под холодно мерцающими звездами. Однако он явно недооценил количество мужества, необходимого для того, чтобы, сидя утром за завтраком, заявить:
– Сэр, я должен рассказать вам кое-что, способное вас очень рассердить. Но мне нужна ваша помощь.
Старик улыбнулся, продолжая невозмутимо работать вилкой.
– Это не имеет отношения к врачебной практике, сэр. Иначе я не стал бы тревожить вас сейчас, но мне приходится пользоваться моментом. Помните, я рассказывал вам, что встретил в карете девушку, которая ехала к миссис Роуэн.
Доктор
– Да, помню, – ответил он.
– Что с ней такое?
После этого он поднес вилку ко рту, как бы давая понять: ничто на свете не может стать преградой между ним и едой. Но покуда Хамфри рассказывал свою историю, вилка двигалась все медленнее, а иногда доктор нанизывал на нее куски вслепую, не сводя глаз с лица ученика. Его маленькие блестящие глазки между отечными веками и толстыми щеками смотрели сурово и настороженно.
– Ну, знаешь, – промолвил он, когда Хамфри закончил, – ты здорово меня удивил. Выходит, ты побывал в конуре у этой старой суки. Будь я проклят! Полагаю, мой мальчик, ты ожидаешь, будто я задам тебе взбучку за тайные ночные похождения? Поэтому у тебя такой бледный вид? Нет, я не стану этого делать. Ты очистил передо мной душу, и твой поступок мы больше обсуждать не будем. Меня интересует другое – что ты видел в доме? На этом-то как раз и споткнулось расследование. Никто не стал заявлять о том, что там происходит в действительности. Мне кажется, твой визит мог бы кое-что прояснить. Мы еще можем поймать, старую ведьму. Скажи-ка, какую из девушек ты поимел и сколько ей заплатил?
– Я, сэр?! – изумленно воскликнул Хамфри.
– Ничего подобного не было. Я ходил туда… не с этой целью, а чтобы посмотреть, подходит ли это место Летти для жилья. Ну, так вот, сэр, я решил, что совсем не подходит, и мы должны сегодня же забрать ее оттуда.
– Прошу прощения, – слегка иронически промолвил старик.
– Очевидно, я слишком туп и невежествен. Мне непонятно, каким образом красивые молодые люди могут проводить вечера в борделях и возвращаться оттуда, не приобретя соответствующего опыта.
– Но я же говорил вам, сэр, у меня нет никаких доказательств, что это место представляет собой бордель. Конечно, там были мужчины, за ужином и после, но они не… Я имею в виду, что не видел своими глазами… Некоторые из них остались ночевать, и миссис Роуэн не делала из этого секрета. Впрочем, все это было в порядке вещей. Мистер Хэттон проделал путь через границу Эссекса, а мистер Эверетт прибыл из Ньюмаркета – они, несомненно, пришли поиграть в карты. Сомневаюсь, чтобы у мистера Хэттона в голове имелись еще какие-нибудь мысли. Но там были и другие. А Летти они сознательно держат в неведении. Она ведь так молода и невинна. Они могут наплести ей что угодно.
– Послушай, мальчик мой, – сказал доктор Коппард, протягивая тарелку за очередной порцией.
– Тебе следует прийти к какому-нибудь определенному выводу. Либо это место – публичный дом, либо нет. Если да, то мы можем добиться его закрытия. Он ведь стоит на церковной территории, верно? В таком случае девочке придется искать другую работу. Если нет, то о чем тебе
– Я не хочу ничего затевать, удалось бы только забрать оттуда Летти. До других мне нет дела. Но вчера вечером, сэр, я убедился, что атмосфера там нехорошая. Постепенно – так как эти женщины очень умны – они убедят Летти с легкостью относиться к выпивке, сальным шуткам мужчин и… ко всему остальному. Если такое случится, сэр, а я не сделаю никаких усилий, чтобы подобное предотвратить, то никогда себе не прощу.
– Хамфри прекратил делать вид, что завтракает, решительно отодвинул тарелку в сторону, положил на стол свои большие мальчишеские руки и склонился вперед.
– Сэр, вы знаете мое положение – у меня нет ни денег, ни влияния, ни своего дома, где я мог бы предложить Летти убежище. Умоляю вас, найдите какой-нибудь выход. Я не хочу, чтобы она там оставалась.
На лице доктора Коппарда отразилось сомнение, и это придало Хамфри смелости. Он знал этот взгляд. Природная доброта старика боролась со здравым смыслом, и Хамфри припоминал немало случаев в прошлом, когда побеждало чувство, а не разум. Но молчание затянулось, и сомнение в душе доктора постепенно уступало место ослиному упрямству.
– Я не могу поселить ее здесь, – сказал он наконец.
– Так что, если ты на это намекаешь, выбрось эту идею из головы, мой мальчик. Это расстроит миссис Гэмбл и вызовет скандал. Кроме того, – добавил он, слегка растягивая слова, – я не уверен, что у нас есть основания для вмешательства. Ты по уши влюбился в девушку – нет нужды это отрицать, – и я ценю твою заботу о ее положении. Но даже тебе не удалось обнаружить нужных доказательств, верно? И, учитывая факты, я склонен полагать, что это место – всего лишь забегаловка для игроков и любителей выпить и что тамошние девушки просто имеют любовников. Твоя девчонка, очевидно, там в такой же безопасности, как и в любом другом месте. В конце концов, ты вроде бы пользуешься ее доверием. Разве она дала тебе понять, будто несчастлива или будто кто-то посягает на ее добродетель?
– Нет, сэр. В том-то и дело, что Летти там очень счастлива. Они добры к ней, а доброе отношение, по-моему, ей в диковинку. Я знаю, что прошу слишком многого, сэр, но все-таки не могли бы вы позволить ей пожить здесь, пока мы что-нибудь не придумаем?
– Нет, – отрезал доктор Коппард.
– Не могу.
– Тогда придумывать придется мне одному, – уныло произнес Хамфри, понимая, что другого варианта у него нет.
Старик посмотрел на своего ученика и увидел в его взгляде вызов. Целых четыре года он был Богом для этого парня – эту мысль никак не назовешь кощунственной, ибо она правдива на девяносто процентов. Не было вопроса, на который он не мог бы найти ответ; не было проблемы, которую он не мог бы решить. Лучших отношений и желать было нельзя. Не хватало, чтобы все пошло прахом из-за никчемной женской плоти!