Телеграмма Берия
Шрифт:
Совершенно неожиданно в 1975 году советское научно-исследовательское судно «Академик Курчатов» пришвартовалось в 20 милях от Океанографического Института Вудс-Холл, где я тогда работал. Наши сотрудники знали многих российских учёных, находящихся на борту этого судна, и в их честь мы устроили банкет и пригласили весь научный состав экспедиции. Во время обеда привлекательная молодая женщина подошла ко мне и, оказалось, что это была Катя Назарова, дочка Валерии Троицкой. В то время она была аспиранткой в Институте океанологии Академии Наук в Москве.
К концу семидесятых годов Проект глубоководного бурения в океане приобрёл международный статус, и в нём участвовали несколько стран и организаций. Каждая страна имела представителя в Планирующем комитете, который занимался тем, что выбирал места в океане для бурения скважин и разрабатывал программу
К моему удивлению оказалось, что учёным секретарём проекта глубоководного бурения с российской стороны и техническим помощником Никиты Богданова была Катя, дочка Валерии Троицкой.
В 1986 году, после 20 лет работы в Вудс-Холле, я переехал в Вашингтон и начал работать в Годдаровском космическом центре в Гринбелте, штат Мэриленд, где история моих отношений с Валерией и её семьёй продолжилась. Занимаясь изучением океанических магнитных аномалий, необходимо иметь информацию о главном магнитном поле Земли, наиболее достоверно получаемую по спутниковым данным. Таким образом, мой переход от морских исследований к исследованиям в космосе был естественным и лёгким. И снова оказалось, что я связан с Валерией. Но несколько в ином плане.
В 1990 году Киф Коул, австралийский учёный, приехал в Годдард для участия в программе постдоков, и оказалось, что он недавно женился на Валерии и они снимали квартиру недалеко от Годдарда. Я знал Кифа и Валерию в те времена, когда каждый из них последовательно был президентом IAGA, и был хорошо знаком с теми исследованиями, которыми они занимались. Хотя только Киф получил официальную позицию в Годдарде, Валерия практически каждый день приезжала на рейсовом автобусе в Годдард и на общественных началах продолжала заниматься изучением микропульсаций, теперь уже по спутниковым данным.
Валерия и Киф пригласили Катю навестить их в то время, когда Киф работал Космическом центре Годдард. Во время её визита они устроили небольшой приём для своих друзей и коллег. Я был, пожалуй, одним из немногих приглашённых, которые уже были знакомы с Катей и её научными интересами.
Катя, которую я встретил уже в третий раз, была привлекательна, очаровательна, интеллигентна, и я подумал, что мне не хотелось бы её потерять. Мы стали часто встречаться и совершили поездку в красивейший национальный парк западной Вирджинии. Оказалось, что Катя хотела бы получить позицию постдока в Ламонт Доэрти Геологической Обсерватории Колумбийского Университета. Поскольку раньше я работал в Ламонте, то подумал, что мог бы использовать своё влияние для того, чтобы помочь Кате. После довольно продолжительной бюрократической волокиты Катя начала работать в Ламонте, в палеомагнитной лаборатории Дениса Кента, продолжая изучать магнитные свойства океанических пород. Она жила недалеко от Колумбийского Университета, и каждый день коллеги привозили её в Ламонт, который находится на другом берегу реки Гудзон в нескольких милях от Нью-Йорка. Позже она поселилась в Ламонте, что было очень удобно для работы. Я сразу понял, что Катя для меня особенный друг, и каждый уикенд я ездил из Годдарда в Ламонт, покидая Гринбелт в пятницу вечером и возвращаясь в воскресенье вечером.
Спустя некоторое время мы поняли, что хотим быть вместе, и решили пожениться. Мы немного беспокоились, как Валерия и Киф воспримут эту новость, но они считали, что это замечательная идея. Также мы хотели, чтобы Катин сын (и внук Валерии) Илья приехал к нам из Москвы. Свадебная церемония в небольшом кругу русских друзей, нескольких коллег из Годдарда и пары друзей из моей предыдущей жизни состоялась в Колумбии (штат Мэриленд) 2 апреля 1991 года.
Вскоре после того, как мы поженились, мы решили принять участие в работе международной конференции IUGG, которая проходила в августе 1991 года в Вене. Киф и Валерия тоже были там. Приехал один из моих сыновей, который в то время был студентом в университете в северной Германии. В это время моя сестра и её муж находились в туристической поездке по Австрии, так что мы все встретились в Вене. В это время произошёл знаменитый «путч» в Москве. Мы очень опасались, что Илья, которому в это время было 18 лет, из-за общей неразберихи не сможет
Вскоре он стал студентом Университета Мэриленда и через несколько лет получил степень магистра по специальности «бизнес и администрация».
В начале 90-х годов Киф заболел болезнью Паркинсона, и Валерия с Кифом решили вернуться в Мельбурн. Перед этим они несколько раз совершали кругосветное путешествие по маршруту Вашингтон-Париж-Москва-Мельбурн. Наши пути пару раз пересекались в Париже, который Валерия очень любила и хорошо знала. Она бывала там много раз, прекрасно говорила по-французски и имела там много друзей. По мере того, как здоровье Кифа ухудшалось, они путешествовали всё меньше и меньше, и несколько раз мы с Катей посещали их в Мельбурне. После того как Киф по состоянию здоровья не смог жить дома и переехал в соответствующее учреждение, Валерия осталась одна в большом доме. Одной ей жить было трудно, и Катя нашла русскую женщину из Москвы, которая жила с Валерией и заботилась о ней на протяжении пяти последних лет её жизни. Катя приезжала в Мельбурн часто, каждый год на пару месяцев и помогала организовать жизнь в разных аспектах и так, чтобы Киф и Валерия могли проводить время вместе, для них обоих это было очень важно. Также Валерия и Катя каждый раз во время её визита путешествовали по большой океанской дороге вдоль океана, который Валерия так любила. Обычно они останавливались в прелестном местечке Лорн в комфортабельной гостинице и жили там несколько дней.
Валерия хотела приехать к нам в Америку и жить с нами, но с другой стороны, она не могла бросить Кифа, она была очень преданным человеком, и это чувство не позволило ей уехать из Австралии в её последние годы, она оставалась преданной своему мужу до конца.
Осенью 2009 года Катя провела два месяца с Валерией, отпраздновав с ней и Кифом её 92-ой день рождения, незадолго до того, как она умерла. Отпевание с участием русского священника Игоря Филяновского, настоятеля Свято-Троицкого прихода, проходило в Мельбурне. Киф, Катя, её брат Пётр, их сыновья Илья и Алексей, а также сын Кифа Дэвид и группа друзей и коллег присутствовали на службе. Катя и Илья привезли урну с прахом Валерии в Америку, и мы захоронили урну на кладбище в Вашингтоне, недалеко от того места, где мы живём.
20 апреля 2010 года близкий друг и коллега Валерии Маргарет Кивельсон из Калифорнийского Университета, Катя и я опубликовали в информационном бюллетене Американского Геофизического Союза некролог, отдав дань этой необыкновенной женщине, которую я знал и любил.
Ганс Майерс Hans Mayr
Мы знали Валерию Троицкую Knowing Valeria Troitskaya
Мы познакомились и подружились с Валерией Троицкой благодаря Кифу Коулу, который в 1990 году получил позицию в Годдаровском Космическом Центре, расположенном в штате Мэриленд недалеко от Вашингтона. Первый раз я услышал о Валерии, когда возбуждённый шеф моей лаборатории Марвин Геллер влетел в мой офис и спросил: «Вы знаете Кифа Коула?» Я, конечно же, знал Кифа, известного австралийского учёного, по его ранним научным статьям в области физики магнитосферы. Так вот, продолжал мой шеф: «Я только что узнал, что он женился на Валерии Троицкой, а она ещё более знаменита, чем Киф». Позже мои коллеги сообщили мне, что «Валерия читает магнитограммы, как Моцарт — ноты». Мне также рассказали, что в 1984 году Валерия приехала в Америку как глава советской научной делегации и выступала перед конгрессом США.
Однако для нас несомненная научная слава Валерии не была главным, нас притягивали к ней её мягкий юмор, доброта и другие человеческие качества её многогранной личности. Отец Марианны, известный голландский архитектор, считал, что она была настоящим Menschenfreund (филантропом). Она любила не только людей, но и собак, и ухитрилась испортить нашу собаку, добермана Флопси, украдкой давая ей кусочки вкусной еды под столом.
В 1997 году мы вместе принимали участие в работе Генеральной Ассамблеи Международной Ассоциации Геомагнетизма и Аэрономии в Уппсале (Швеция). Мы сидели в кафе недалеко от моря, когда внезапно на нашем столике появился роскошный букет цветов. За соседним столом сидели мужчины из России, которые узнали её акцент и сочли нужным приветствовать её таким образом.