Телек

Вэнс Джек Холбрук

– Странно, что они вообще заботятся о легальности.

– Это значит, что они не хотят сразу раскрывать карты. Их больше устраивает постепенный переворот с минимальными беспорядками и, по возможности, без кровопролития. – Он забарабанил пальцами по столу. – Гескамп был хорошим парнем. Меня интересует записка в отеле.

– Если его поймают и обработают наркотиками, твое имя и адрес станут известны. Ты был бы для них ценным пленником.

– Едва ли, пока могу раскусить ампулу в зубе. Но мне любопытно, что в этой записке. Если она от Гескампа, значит,

ему нужна помощь, и мы должны ему помочь. Мое имя может и не всплыть на допросе, особенно с применением наркотиков, но рисковать не стоит.

– Может, это ловушка?

– Ну.., попробуем как-нибудь узнать.

– Кажется, я могла бы достать ее, – неуверенно сказала девушка.

Шорн нахмурился.

– Нет, я вовсе не собираюсь идти прямо туда и спрашивать о записке, – пояснила она. – Это было бы глупо. Ты просто напишешь другую записку – доверенность.

Молодая женщина втолковывала мальчику-посыльному:

– Очень важно, чтобы ты сделал все точно по инструкции.

– Да, мисс.

Посыльный встал на движущуюся дорожку и направился к Мармион-Тауэр, на седьмом и восьмом этажах которого находился “Корт-отель”. Поднялся в лифте до седьмого этажа, вышел из кабины, спокойно подошел к клерку:

– Мистер Шорн послал меня за своей почтой. – Он протянул записку.

Клерк на миг заколебался, озабоченно оглянулся, затем молча передал посыльному конверт.

Мальчуган вышел на улицу, немного подождал. Похоже, за ним никто не следил. По движущейся дорожке он направился по серым улицам на север, к Таррогату, свернул за угол и быстро перешел на Восточную скоростную линию. Мимо с грохотом проносились грузовики и редкие легковые машины. Улучив удобный момент, мальчик соскочил на тротуар, стремительно пересек улицу, встал на дорожку, движущуюся в обратном направлении, оглянулся через плечо. Его никто не преследовал. Он проехал с милю, миновал Флэтирон, свернул на Гранд-авеню, сошел у станции, немного подождал за углом.

Никто не спешил следом.

Он перешел улицу, вошел в кафе “Гран-Мэзон”. В центре зала, подобно острову, возвышалась стойка. По обеим сторонам от нее стояли столики. Мальчик обошел стойку, не обращая внимания на стол, за которым сидела девушка в коричневом плаще. Он вышел на улицу через другую дверь, обошел здание и вошел снова.

Девушка поднялась, пошла за ним. У выхода они случайно задели друг друга.

Мальчик отправился по своим делам, а девушка повернулась и зашла в комнату отдыха. Когда она открывала дверь, мимо пролетел большой черный жук.

Девушка внимательно осмотрела потолок, но насекомое уже скрылось. Она подошла к видеофону, набрала код.

– Да?

– Она у меня.

– Кто-нибудь следил?

– Нет. Я видела, как он вышел из Мармион-Тауэр. Я наблюдала за ним в… – Она осеклась.

– В чем дело?

– Уходи скорее. Торопись. Не задавай вопросов. Уходи скорее!

Она отключила видеофон, делая вид, будто не замечает черного жука, который прижался к стеклу и наблюдал за экраном видеофона. Открыв сумочку, она выбрала одно из средств самообороны,

зажмурила глаза и нажала на спуск.

Ослепительное белое сияние, ощутимое даже за сомкнутыми веками, наполнило комнату. Девушка распахнула дверь, подняла оцепеневшего жука, завернула его в носовой платок и сунула в сумочку. Он оказался необыкновенно тяжелым, словно из свинца.

Следовало спешить. Она покинула комнату отдыха, стремительно пересекла зал и выбежала на улицу.

Смешавшись с толпой, она увидела, как к кафе подкатили шесть фургонов. Оттуда выскочили люди в черно-золотой униформе и бросились к выходам.

С горьким чувством она ехала по движущейся дорожке в северном направлении. Было ясно: телеки управляли полицией.

Ее интересовал жук в платке. Он не подавал признаков жизни. Похоже, он остается в покое, пока его камеры укрыты от света, пока не начнет поступать зрительная информация.

В течение часа она блуждала по городу и наконец юркнула в узкий переулок в одном из промышленных кварталов, поднялась по деревянным ступенькам и вошла в скромную прихожую.

Она прошла в чулан, нашла небольшую канистру с навинчивающейся пробкой, осторожно просунула платок с жуком внутрь и завинтила крышку.

Потом она сняла плащ, налила из автомата чашку кофе и стала ждать.

Прошло полчаса. Дверь открылась. На пороге появился Шорн. Лицо его было измученным и бледным, как у покойника. Глаза горели нездоровым огнем.

Она вскочила:

– Что случилось?

– Сядь, Лори, со мной все в порядке.

Он тяжело опустился в кресло.

Она налила в чашку кофе, протянула ему.

– Рассказывай.

Его глаза загорелись ярче.

– После нашего разговора я сразу вышел из таверны. Через двадцать секунд – не больше – она взорвалась. Пламя вырывалось из дверей, из окон… Там, внутри, было человек тридцать – сорок. Я и теперь слышу их крики. – Он облизнул пересохшие губы. – Слышу…

– Как муравьев. Шорн мрачно кивнул.

– Великан наступил на сорок муравьев, а виновный муравей, которого хотели раздавить, ушел. Она рассказала ему про черного жука.

– Ай как нехорошо! – притворно вздохнул Шорн. – Всех обманула – и шпиков, и черно-золотых…. Кстати, эти жучки могут слышать?

– Не знаю. Думаю, что да. Сейчас он закрыт в канистре, но звуки, наверное, доходят.

– Лучше убрать его подальше.

Она обернула канистру полотенцем, отнесла в чулан и закрыла дверь. Когда Лори вернулась, Шорн встретил ее удивленным взглядом:

– Ты быстро соображаешь, Лори.

– Приходится.

– Записка у тебя? Она протянула конверт. Шорн прочел:

– “Встреться с Клиборном в Парендалии”. Знаешь такого?

– Нет. Можно как-нибудь осторожно расспросить. Только, мне кажется, из этого ничего хорошего не выйдет.

– Все-таки это кое-что.

– Легко великанам. Один или двое справляются с общей проблемой, а другие даже не подозревают, что существуют какие-то неприятности. Как у нас: есть ловец собак, и мы уже не заботимся о проблеме бродячих животных.