Телепат
Шрифт:
— Набор приказов, — повторила я предыдущие слова Лукаса, — приказов сделать что?
— Цель не пытался забрать тебя в свой улей ребенком, поскольку у него был гораздо более совершенный план твоего похищения. Теперь, когда ты взрослая, он вернулся закончить начатое. Он пытается добраться до тебя и активировать приказы, которые заимпринтил в твой разум. Эти приказы побудят тебя запросить перевод в его улей.
Я представила себя послушной куклой, что запрашивает перевод в чуждый улей, просит уйти и жить среди незнакомцев, их рабой. Я судорожно сглотнула.
— Заткнись,
Я облизнула губы и заставила себя говорить.
— Нет, Лукас, объясни дальше. Мы все должны понять, что происходит. Особенно я. Я не могу бороться с тем, чего не понимаю.
Лукас несколько мгновений изучал мое лицо, потом кивнул и продолжил:
— Импринт должен был оставаться совершенно неактивен все детство и юность Эмбер, не проявляться во время Лотереи, но она встретила Форжа. Его внешний вид, родимое пятно напомнило ей лицо похитителя, пробудило часть внедренных приказов.
— Я смогла управлять своей реакцией на Форжа, — ответила я, — по крайней мере, немного. Теперь, когда я знаю, что заимпринчена приказами, мне должно быть проще противостоять им.
Лукас покачал головой.
— Влияние родимого пятна — лишь слабая тень твоих навязанных побуждений, Эмбер. Когда цель активирует импринт, у тебя не останется ни малейшего шанса противостоять приказам.
У меня не случалось головных болей со времен Лотереи, но теперь я их почувствовала. Я потерла лоб, чтобы унять мигрень.
— Но, разумеется, наш улей не отдаст телепата просто так?
Разум Лукаса взвыл, когда он представил себе, что произойдет.
— Теперь ты взрослая и по условиям Договора имеешь право запросить перевод в любой улей по своему выбору. Наш попытается отговорить, подкупить, сделать все, что угодно, лишь бы ты осталась, но твой импринт заставить тебя предпринимать опасные действия. Если этого окажется недостаточно, чтобы мы сдались, то принимающий улей может обратиться к Организации Объединенных Ульев.
Лукас в отчаянии пожал плечами.
— Они пожалуются, что мы отказали тебе в переводе. Организация Объединенных Ульев пошлет команду следователей. Без веских доказательств, что другой улей вмешивался в твой разум, у нас не останется выбора. Быть может, нам удастся задержать их на недели, даже месяцы, но если ты будешь настаивать на переводе, в конце концов, нам придется тебя отпустить. — Лукас поморщился. — Блестящий план. Если бы мы не узнали о незаконном импринте, то никогда бы не поняли, что произошло.
Я потянула себя за волосы.
— Расскажи мне больше об Организации Объединенных Ульев. Я слышала только смутные рассказы о них.
— Договор запрещает кучу вещей, таких как кража из других ульев, похищение людей и нарушение границ, — ответил Лукас. — Все ульи — участники соглашения. Нарушение Договора влечет за собой серьезное наказание.
— То есть отказ разрешить мой перевод нарушит Договор. О какого рода наказании мы говорим?
Лукас поморщился.
— Улей-нарушитель подвергнется санкциям, а продолжение сопротивления может даже повлечь нападение объединенных сил
Я следила больше не за словами, а за изображениями в разуме Лукаса. Картинами, как наш улей подвергается ударам враждебных воздушных войск. Жилые районы, разорванные в клочья, изуродованные трупы, лежащие в коридорах. Выбора не было. Никакого.
— В худшем случае вам придется меня отдать, Лукас, — сказала я. — Ты не можешь рисковать нашим ульем.
— Это не мне решать, — ответил Лукас. — Слава всему. Настойчиво рекомендую запереть меня на такой случай.
— Этого не произойдет, — сказал Адика. — Цель не активирует импринт Эмбер, потому что мы не дадим ему такой возможности. Она не покинет отряд, мы запремся, а Форж будет заключен в свою квартиру под вооруженной охраной.
Я хмуро посмотрела на Адику.
— Нет никакой нужды запирать Форжа. Он ничего не знал. Я провела достаточно времени в его голове, чтобы сказать наверняка.
— Если Форж замешан, — сказал Адика, — тогда твой импринт может не позволять тебе сказать нам. Он даже сам мог отдать тебе приказ забыть об этом.
Я открыла рот, только чтобы снова его закрыть. Боялась доверять своему собственному разуму. Мне могли приказать сделать все, что угодно, буквально все, и я бы сделала. Отвратительные мысли пронеслись в моей голове. Тот нелепый момент на пляже, когда я попросила у Форжа его доску, чтобы посерфить. Он еще заметил, как легко бы мне было утопить половину моего ударного отряда.
— Неприятно признавать, — сказал Лукас, — но Форж не виноват ни в чем, кроме как в обжимашках с Эмбер на пляже. Если ты хочешь запереть его за это, то я не стану возражать, однако несколько обеспокоен наказанием, которое ты назначишь мне, если я с ней пересплю.
Я шокировано хохотнула.
— Сейчас не время дурачиться, Лукас, — сказал Адика.
Лукас бросил на него косой взгляд.
— Сейчас самое время подурачиться и снять напряжение. Посмотри на лицо Эмбер. Она поняла, что происходит. Ей могут приказать все, что угодно, включая послать свой собственный ударный отряд в смертельную ловушку, и она это сделает. Как бы ты себя чувствовал, если бы знал, что кто-то управляет твоим разумом и может заставить тебя застрелить собственного телепата?
Я увидела лицо Адики, его мысли, и мне стало плохо. Невыразимый ужас для ударного отряда — допустить ранение или смерть своего телепата. Навести Адику на подобные размышления было крайне недобро.
— Лукас, это жестоко.
— Нет, Эмбер, — ответил Лукас. — Если восемнадцатилетняя девчонка, только что после Лотереи, может посмотреть страху в лицо, тогда капитан ударного отряда с опытом в тысячу экстренных вылазок уж точно должен быть способен сделать то же самое. Мы все обязаны осознать, насколько ужасно все может обернуться, и придумать, как одолеть врага. Нам очень, очень повезло. Мы узнали о твоем импринте раньше, чем цель смогла его активировать.