Телепорт
Шрифт:
– Ну, что там?
– нетерпеливо спросил я, когда окровавленный бинт оказался в мусорном ведре.
– Всё очень плохо?
– А как всё произошло?
– вопросом на вопрос ответила женщина.
– Да я... пружину в гараже сжимал домкратом. Отвернулся на несколько секунд, чтобы взять болт для крепления пружины, там пластина была для него, чтобы не разжималась... в общем, неважно... отвернулся, а пружина соскочила с чашки домкрата и мне в спину. Я думал, что насквозь проткнула, там крови было полно.
– Просто дырочка напротив лопатки и всё, - успокоила
– Через неделю корочкой покроется, через две только шрам останется и тот потом исчезнет.
– А можно укольчик сделать?
– Так сильно болит?
– Болит это ладно, от заражения, от гадости всякой, от яда.
– Что же это за пружина такая, отравленная?
– удивилась женщина.
– Я не знаю... может неправильно выразился. Она старая, ржавая вся и уже лет десять в гараже в углу валялась, пока не понадобилась. А там и плесень, и мыши бегают, мало ли что попала с них на пружину. А потом мне в кровь, - я сунул руку в джинсы и достал пятитысячную купюру, которую положил на стол рядом с кушеткой.
– Вот, я куплю лекарство. Если больше, то заплачу сколько нужно.
– Не нужно, уберите.
Я отрицательно помотал головой.
– Будет вам укол, только он болезненный и уверяю, что зря беспокоитесь молодой человек.
Получил аж два укола: один перенёс хорошо, а вот после второго аж дыхание перехватило. Пока приходил в себя, "докторша" успела наложить шов и перевязать рану.
– Каждый день на перевязку в поликлинику. Сейчас назовите свои данные в регистратуре и получите направление.
– Спасибо вам большое, до свидания.
В общем, мне сильно повезло, что на пути стрелы оказались заросли, в которых я прятался. Смертоносный снаряд растратил большую часть силы в ветвях и только сумел пробить кожу и мышцы, после чего ткнулся в лопатку и отскочил. Меньше болеть рана не стала от осознания этого, но это лучше, если бы стрела попала в шею, например. Или между рёбер.
Беспокоило ранение два дня, из-за чего постоянной частью моего меню стало обезболивающее. На пятый день медсестра, которая меняла повязку, обрадовала новостью, что ранка стала зарубцовываться.
На остров я вернулся через двенадцать дней после стычки с дикарями. Переход осуществил глубокой ночью, переместившись в небольшой алюминиевой (чтобы стрелами не пробили) лодке с наброшенным поверх маскировочным пологом, с электромотором и тяжеленным аккумулятором.
Двигатель был почти полностью бесшумным. На низких оборотах и держась в сотне метрах от берега, я оставался незамеченным. В теории.
Кроме этого при себе имел ворот для заряжания арбалета, так как в неустойчивой посудине я рисковал упасть в воду при стандартном снаряжении оружия при помощи пояса и крюка. Да и легче так выходило, хоть и чуток подольше.
Плюс, тяжёлый цифровой бинокль "день-ночь" белорусского производства, реагирующего на тепло в ночное время. В характеристиках значилось, что эффективен этот прибор при температуре до плюс тридцати пяти градусов. Именно поэтому я и выбрал позднюю ночь, в это время земля и растительный мир заметно остывают, особенно при
Два часа я крутился вокруг Бунгало, высматривая в бинокль засады и ловушки. Бинокль был замечательным и проверку на Земле прошёл на пять с плюсом, но там уже была осень, а здесь вечное лето. Так что, даже ночью разведка с "ночником" (или тепловизором, что-то я запутался в этих вещах не будучи фанатом) прошла на троечку с минусом.
Скоплений дикарей не нашёл (вроде бы, паранойя предлагала прыгнуть на какой-нибудь полигон и там стащить готовый к бою миномёт или реактивную установку, и потом пройтись по острову), не увидел лодок, костров.
На рассвете, как только сошёл туман, я высадился на берег. На землю ступил с противоположной стороны пляжа и через час осматривал свой лагерь.
Смотрел, скрипел зубами и сжимал кулаки в бессильной злости.
Все мои немалые усилия пошли прахом. Дикари разломали и сожгли ВСЁ! На месте палатки чернела проплешина кострища, на месте генератора - следы сильного пожара (идиоты подожгли будку, не зная, что внутри аппарат с горючей жидкостью находится, жаль, что всего лишь дизель - бензиновый агрегат показал бы гадам, что чревато обижать землян), солнечные панели разбиты в хлам.
"А металла-то и нет, почти всё забрали из железного - каркас палатки, генератор, провода", - заметил я интересный факт после осмотра.
На "красном петухе" дикари не остановились. Они каким-то чудом перебили почти всю живность на острове и даже привезли дохлятину со стороны, наловили рыбы и всё это разбросали на месте лагеря и в его окрестностях. На двух шестах висели кошки.
Остров буквально смердел.
В древности на Земле победители сносили крепости и замки врагов, после чего засыпали всё солью, чтобы ничего не росло. Видимо здесь, к соли более бережно относятся или другие правила по превращению местности в мёртвую территорию.
Остров было жаль как жаль и тех сил, которые затратил на создание на Бунгало комфортного места отдыха.
– Тузик?
– неуверенно крикнул я, увидев в кустарнике бело-рыжее пятно.
– Гав! Га-ав-гав!
Собака бросилась ко мне с такой радостью, так усердно маша хвостом, что иногда её заносило в сторону.
– Как ты спасся, блохастый?
– удивился я и почесал брюхо псу, упавшего у моих ног на спину.
– Гав!
Мелкая собачонка с яркой расцветкой выжила там, где ловкие и тёмно-коричневые полосатые кошки не спаслись. И пусть теперь мне кто-нибудь скажет, что собаки глупее кошек!
Тузика я забрал с собою, но не на Землю, а перенёс на Череп, где решил основать новый лагерь. Там я буду если не в полной безопасности, то весьма близко к этому. И дом поставлю из металла от начала до конца, где можно будет пережить осаду в случае чего. Сварщик я или нет, в конце-то концов?
"И оружие, нам будет нужно оружие! Много оружия!
– тут же пробудилась паранойя.
– А потом наберём солдат и поставим этот мир на колени. Солдат возьмём из местных, из других племён, которые враждуют с этими огнепоклонниками".