Тэлкот Обновленная любовь

Тэлкот Дианна

– Боже, Кэтрин...
– Он только и смог сокрушенно покачать головой.

– Я вспоминаю этот первый год, как кошмар.
– Она пожала плечами.
– Мне нужно было то, чего он никогда не мог бы дать мне: стабильность, безопасность, собственный дом. Он говорил, что любит меня, а я оказалась наивной дурой, решившей, что этого достаточно.

– Ты что-то сурова по отношению к себе. Не дура, а просто молодая и неопытная женщина.

– Не надо меня утешать.
– Кэтрин говорила, не щадя себя.
– Все, что

ему требовалось от меня, это секс и деньги, заработанные мной. Должен же был кто-то работать, пока он прохлаждался.

– Что ж, жизнь дает нам много шансов, а ты просто создана для лучшей жизни. Только не отворачивайся от этих возможностей.

– Я не могу рисковать, как это делаешь ты. И ставить под угрозу то, что уже имею.

– И чем же таким особенным ты рискуешь?

– Сыном.

Он помолчал, вспоминая, как Кэтрин отреагировала на его занятия охотой, как ругала за шальную езду.

– Никто и не просит от тебя такой жертвы.

– Пусть так. Но после всего того, что мне пришлось пережить, я боюсь малейшего риска. Он молча кивнул. Кэтрин поняла, что он вспоминает сына, и попросила:

– Расскажи мне о Крисе.

И тут же пожалела о своем любопытстве - в его глазах плескалась боль.

– Он был замечательным ребенком, - тихо начал Таннер.
– Обожал бейсбол. У него почти все карточки были затерты - так он любил изучать и сравнивать результаты игроков.

– Правда?

– Угу. На них и прочесть-то что-либо было трудно.
– Он рассеянно погладил руку Кэтрин.
– Розыгрыши любил - просто жуть. Все время кого-то поддразнивал. Я был бы счастлив иметь полный дом таких детишек.

– Так за чем же дело было?

– Элен не тот тип женщины, которой это по плечу. Она страшно уставала, пока он был малышом. Пока его не отправили в подготовительный класс, мне многое приходилось делать самому. Она часто шутила, что готова завести еще детей только в том случае, если их будут приносить уже трехлетними или старше.
– Он помолчал.
– Мне даже кажется, что тем вечером, когда они возвращались из клиники, она только поэтому и врезалась в дерево. Была безумно усталой после всех этих стрессов из-за болезни Криса... Меня все время мучает вина... Лучше бы тогда за рулем оказался я...

– Не смей даже Думать об этом. Жизнь невозможно переделать в угоду нашим желаниям.

– Но эта мысль прочно поселилась в моем мозгу. После похорон Барб сказала, что если бы я взвалил на себя больше ответственности...

– Забудь. Выкинь из головы. Чего только не наговоришь от отчаяния и бессилия что-либо изменить. Ты и сам это прекрасно понимаешь.

Душа Кэтрин разрывалась от жалости к нему.

– Мне не следовало спрашивать, да? Но ты никогда о нем ничего не рассказывал, и в доме нет ни одной его фотографии...

Он убрал руку с ее плеча и полез в задний карман джинсов.

– Я ничего не рассказывал,

потому что многие сразу начинают чувствовать себя неуютно после этого. А фотографии Элен разложила по альбомам. А я не захотел хоть что-то менять после ее смерти.

Он достал маленький альбомчик с фотографиями Криса.

– Вот это его последний школьный снимок, - показал он. Кэтрин внимательно рассмотрела каждое фото.

– Он очень похож на тебя.

– Угу. Иногда я смотрю в зеркало на себя и вижу его щербатую улыбку или торчащий по утрам вихор. Ты - первая женщина, которая поняла мою тоску оставшегося одиноким отца. Остальные избегают таких тем как чумы.

Он положил фотографии на ночной столик.

– Как же так вышло, что никто не заполучил такой бриллиант в свои руки?

– Наверное, не нашлось смельчака, которого не смутил бы выводок детишек во дворе, - засмеялась Кэтрин.

– Ошибаешься. У тебя просто нет времени на кавалеров. Уж я-то знаю твой график, начиная с прибытия громогласной Хилари в шесть утра и до самого позднего вечера. Какая уж тут может быть личная жизнь?

– Больше тебе не придется мучиться из-за нашей ранней пташки. Мама Хилари ожидает двойню, и доктор велел ей уволиться с работы. Возможно, малышка больше не вернется под мое крылышко.

– Поэтому ты так рьяно принялась печатать?

– Частично поэтому. Когда селишься далеко от города, то труднее найти клиентов. В Лансинге предложений было столько, что многим приходилось отказывать.

– А теперь у тебя завелся сосед, сладить с которым сложнее, чем с семнадцатью малышами.

Она рассмеялась и начала медленно отодвигаться.

– Мне ли не знать этого? Уже поздно. Пожалуй, пора пожелать друг другу спокойной ночи. Он снова притянул ее к себе.

– Нет. Еще рано.

– Не забывай, что у тебя завтра утром деловая встреча.

– Это займет всего пару часов. Вот что. Давай встретимся за ленчем. Сначала ты отоспишься. Потом сходишь в бассейн или займешься чем-нибудь еще. Устрой себе маленький праздник, ладно?

– Отлично.

Он бросил взгляд на подушку.

– Ты не проголодалась? Могу пожертвовать своими шоколадками.

Кэтрин, быстро развернув одну плитку, протянула ему.

– Не могу, - отказался он, покрепче стиснув ее.
– У меня руки заняты.

Весело улыбнувшись, она поднесла плитку прямо к его губам.

– Так лучше?

Он слизнул шоколад с ее пальцев.

– Мм...
– произнес он с полным ртом.
– Сказочно вкусно. Мягкие губы и язык коснулись ее губ. Кэтрин, мгновенно испугавшаяся столь интимного жеста, отвела глаза в сторону. Таннер взял вторую шоколадку.

– Теперь я тебя угощу.

Он не сводил с Кэтрин глаз. И видел ее нерешительность. Ей надо было помочь раскрепоститься, не бояться своей женской природы.