Тело Дженнифер
Шрифт:
Я выключила радио. Не могу больше это слушать! Села и бросила остаток бутерброда на пол. Тут же появился Спектр и схватил добычу. Мне вдруг стало плохо. Заболел живот. Возможно, и в самом деле начинался грипп.
В кухню зашла мама в пижаме.
— Мам, ты проснулась?
— Да опять приснился ночной кошмар! — она, моргая, оглядела кухню.
— Сейчас четыре часа дня, так что скорее это был дневной кошмар.
— Да-да. С тех пор как стала работать по ночам, в голове все перепуталось. — Мама села на стул с оранжево-зеленым виниловым покрытием. Выглядела
— Что тебе снилось? — спросила я.
— Какие-то хулиганы пытались пригвоздить тебя большими колами к дереву. Как Иисуса Христа, — мама перекрестилась. Она все еще верила в Бога. — Но я не позволила! Такая мамаша, как я, им не по зубам.
Я улыбнулась. Она — лучшая мама на свете! Защищает меня даже во сне.
— Я и сама могу за себя постоять! — заверила я. С тех пор как ушел папа, я почти все делаю сама. Ведь маме очень нелегко на работе.
— Это пока. А когда-нибудь будешь звать на помощь, а меня не окажется поблизости, — она сжала мою руку.
Мама очень устала, и мне не хотелось ее волновать, но сказать все-таки было нужно.
— Ты утром после работы не смотрела новости?
Мама слушала меня, а сама не сводила глаз со Спектра — он схватил с бутерброда колбасу и оттащил ее в угол. Я рассказала про все: про пожар и про то, что погибли люди. Ну, то есть не совсем про все. Кое-что маме знать необязательно.
Вечером она снова ушла на работу, а я уселась в своей комнате и попыталась сосредоточиться на юмористической книге, которую мне дал Чип. Но в основном я занималась тем, что уплетала печенье. Днем сильно болел живот, а теперь резко полегчало, и жутко захотелось есть. Я глотала пищу, не жуя. Попадись мне сейчас кедровые опилки со двора, я бы и их съела. Пакетик с печеньем опустел, я перевернула его и потрясла над столом в надежде, что там все-таки осталось хоть немного шоколадных крошек.
Тут зажужжал сотовый — звонила Дженнифер.
— У меня прекрасное настроение! — на заднем фоне у нее так громко вопило радио, что я с трудом расслышала, что она сказала.
— Рада за тебя.
— Знаешь, такое бывает, когда целуешься с парнем в первый раз. Внутри все трепещет.
— Ага.
— Мне сейчас так же чудесно.
Потрясающе!
— Это хорошо, конечно, но я все еще немного переживаю из-за огромного погребального костра у нас в городе.
— Какая ты патриотка, Ниди! Все, пожара больше нет. А жизнь слишком коротка, чтобы убиваться из-за жаркого из «белых отбросов».
— Какая ты «добрая», Джен! — рассердилась я.
— Я говорю все, как есть. И потом, порадуйся за меня! Сегодня — самый счастливый день в моей жизни! — и она захихикала как сумасшедшая. С ней точно что-то было не так. Мою лучшую подругу заменили роботом. Тут сработал режим ожидания, и раздался звуковой сигнал.
— Кто-то звонит.
— Отклони! — приказала Дженнифер, и в другой раз я бы так и сделала. Но сегодня она меня бесила.
— Я ненадолго.
— Фу! Бедняжка Ниди в пролете!
Я
— Нужно срочно увидеться! — взволнованно прокричал он. На заднем фоне что-то хлопнуло, и зазвучало пианино. Видимо, это сестренка Чипа, Камилла. Иногда она просто невыносима.
— Я тебя почти не слышу! — прокричала я.
— Камилла играет на пианино! — объяснил он.
А! Ну, я так и знала! Чип велел сестре немедленно прекратить и не мешать ему, на что она ответила то же самое. Дети!
— Приходи в парк Маккалма в десять, — крикнул Чип в трубку.
— В десять пятнадцать, хорошо? — на заднем фоне снова завопила Камилла, и я переключилась обратно на Дженнифер.
— Джен, мне пора.
— Я богиня! — ликовала она, но у меня не было времени слушать этот бред.
— Да, конечно! Но я сейчас встречаюсь с Чипом в парке Маккалма.
— Знаешь, а Чип начинает мне нравиться! Скажи, у него в штанах большой друг? Давай колись!
О боже! Нет! Только не это! Дженнифер не может нравиться Чип! Он — единственное, что принадлежит только мне!
— Мне пора, — я повесила трубку. Минуту сидела и молилась, чтобы Дженнифер забыла Чипа и оставила его в покое. Затем вскочила и схватила свитер.
Через десять минут я была в парке. Посреди леса располагались волейбольный корт, лужайка и посыпанная гравием парковка. Ночью здесь очень темно, поэтому парк обычно используют влюбленные парочки, но, судя по взволнованному голосу, Чипу сейчас было не до этого.
Я залезла на небольшой холм на лужайке и взглянула на соседний квартал. Там мерцали огни полицейских машин, а довольно большой участок был огорожен желтой лентой. Неподалеку стоял Чип. До меня наконец дошло: что-то случилось!
— Почему у твоего дома полиция? — я в ужасе схватила Чипа за руку. Она не дрогнула. «Чип здесь, — успокаивала я себя. — Он в безопасности! Не волнуйся!»
— Не у моего. У дома Джонаса Козелле.
Ах, Джонаса! Ну, тогда ничего страшного! Я немного успокоилась.
— Он опять пытался продать восьмиклассникам поддельные наркотики?
— Нет, Ниди, — у Чипа дрогнул голос. — Его убили.
Я снова крепко за него ухватилась.
— ЧТО?!!!
— Ай, — пробормотал Чип и, отцепив мою руку, взял ее в свою. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и сообщил все, что знал: — Кто-то расчленил Джонаса в лесу за школой, а потом… съел, что смог.
— Съел, что смог? — потрясенно повторила я. Джонаса Козелле кто-то съел?!!! — Но кто?
— Не знаю, — прошептал Чип. — Убийство произошло после уроков, подозреваемых пока нет. Мой отец разговаривал с полицейскими — мама Джонаса в шоке. Сидит у окна, как восковая фигура.
Тут я увидела чуть заметную тень в окне дома Козелле. Это стало последней каплей.
— Совпадения быть не может, — твердо заявила я.
Чип взглянул на меня.
— То есть?
— Огненная ловушка вчера, маньяк-каннибал сегодня! И он убивает самого крупного парня в школе. Это не совпадение!