Тело Дженнифер
Шрифт:
— Глянь, она даже не шевелится, — ответила ее подружка.
— Это называется «вьетнамский синдром». Мой отец участвовал в операции «Несокрушимая свобода» [2] и…
— Ну и как оно, Клирасил?
Это она. Это Дженнифер! Стоит перед моим столом в лаборатории и широко улыбается, как будто ничего не случилось! Секунду я просто на нее смотрела. Я была уверена, что она убежала, потому что умирает! И что я больше ее никогда не увижу. Она же МЕРТВА!
И вот Дженнифер передо мной: блестящие волосы, ее любимая джинсовая
2
Операция «Несокрушимая свобода» — официальное название всех военных мероприятий США в ответ на террористические акты 11 сентября 2001 года.
— Ты… ты хорошо себя чувствуешь?
— Конечно. А почему ты спрашиваешь?
— Но вчера ночью, у меня дома…
Дженнифер махнула рукой.
— Ниди, тебе почудилось. Ты выволокла меня через окошко, вот я и поранилась немного, а так — все хорошо.
Выволокла? Я спасла ей жизнь!
— Другого выхода не было! В баре бушевал пожар!
Дженнифер села рядом со мной.
— Вечно ты все преувеличиваешь. Помнишь, в лагере ты решила, что началось землетрясение, а на самом деле это два парня врубили магнитофон на полную мощность?
Мерзавки позади нас рассмеялись, и Дженнифер одобряюще кивнула.
— Куча людей погибла! — зашипела я, наконец очнувшись и бросив уничтожающий взгляд на сидящих сзади. — Кто-то сгорел, кого-то задавили, а кого-то — затоптали. Больше половины так и не выбрались. Об этом говорят по всем каналам. Погибли дети!
— Мы кого-нибудь из них знаем?
— Всех!
Дженнифер пожала плечами.
— Ну, значит им не повезло!
Она покопалась в своей сумочке из кожзаменителя, извлекла оттуда блеск, намазала губы и крепко их сжала.
— Да что с тобой?
— А с тобой? — возразила Дженнифер. — За исключением того, что вид потрепанный.
Я протерла глаза и взглянула на руки: под ногтями были кровь и черная слизь. Я знала наверняка, что ничего не выдумала! Всю ночь отмывала линолеум! Почему же Дженнифер ведет себя так, как будто ничего не случилось?
— Вот черт! — я даже не поняла, что произнесла это вслух.
— Не разговаривай сама с собой, — отругала меня подруга. — Что за отвратительная привычка у нашей бедняжки Ниди? Мы выглядим как идиоты!
Я протянула ей руки — хотела показать засохшую кровь и попросить вести себя по-человечески, но Дженнифер меня опередила. Сморщила нос и выдала:
— Фу!!! Нужно срочно сделать маникюр! И лучше сходи к мастеру!
Тут в класс, пошаркивая, вошел наш учитель — мистер Роблевский. Одна рука у него была искусственная и выглядела отвратительно! Что случилось с его настоящей рукой, никто не знал.
— Те, кто пришли сегодня, наверняка слышали об ужасном пожаре, — начал он. — В Дьявольскую котловину пришла беда, и это говорит вам человек, который повидал многое на своем веку, — он слегка взмахнул искусственной рукой. Мы молча уставились на нее.
Сзади послышалось всхлипывание, и я обернулась:
Дженнифер фыркнула, едва сдерживая смех. Я зло на нее посмотрела.
— Сегодняшний день решено объявить днем памяти и поддержки, поэтому занятия отменяются. Мы потеряли восемь драгоценных учеников, в том числе и Ахмеда из Индии, нескольких родителей и нашу любимую преподавательницу испанского, сеньориту О'Халлоран, — тут он запнулся. Я тоже всплакнула из-за Ахмеда.
— Да ладно! О'Халлоран померла? — вставила Дженнифер.
— Ш-ш-ш! — зашипела я на нее.
Мистер Роблевский наконец собрался с силами и продолжил:
— Трагедия ужасна. И теперь, как никогда, необходимо поддержать друг друга. Забудьте о ваших подростковых заботах, прекратите выяснять, кто круче. Нам нужно сплотиться и действовать как единое целое.
Дженнифер захихикала, но попыталась изобразить, что кашляет. Да, речь у Роблевского получилась не очень. Несколько минут все молчали. Затем учитель искусственной рукой достал из кармана бумажный платок, промокнул глаза и вдруг выкрикнул:
— Нельзя, чтобы этот проклятый пожар победил!
— Но он уже победил! — выкрикнула в ответ Дженнифер. Так я и знала!
— Храни вас Господь, ребята, — мистер Роблевский улыбнулся, сел и заплакал.
Джонас рыдал уже во весь голос. Его обнял худощавый парнишка-ботаник. Когда еще увидишь такую сцену?!
— Глядите! Их объединило горе! — жестоко прокомментировала моя соседка.
Прозвенел звонок, и я пулей выскочила из класса. Нужно поговорить с кем-нибудь нормальным! С кем-нибудь, кто подтвердит, что я не сошла с ума. Я побежала по коридору, завернула за угол и остановилась у шкафчиков. Слава богу, Чип был там! Он засовывал в рюкзак барабанные палочки.
Я не стала с ходу набрасываться на Чипа — постеснялась. Он взглянул на меня и сказал:
— Репетиция на сегодня отменяется.
— На сегодня все отменяется.
— Я как во сне, — Чип покачал головой. — Когда в Дьявольской котловине умирает хотя бы один человек, уже кажется, что время остановилось.
Я прижалась к нему и, вздохнув, сказала:
— Мне даже дышать стыдно.
— И мне! — Чип запер шкафчик и закинул рюкзак за плечо. Как приятно, когда тебя понимают! Но нужно было, чтобы Чип понял все до конца.
Мы пошли по коридору.
— Чип, мне нужно тебе кое-что рассказать. Это касается Дженнифер.
— Слушаю.
Я оттащила его к стене и заговорила очень тихо:
— Помнишь, вчера, когда мы говорили по телефону, кто-то позвонил в дверь? Так вот, это была Дженнифер! Она ничего мне не сказала. Стояла и улыбалась, но улыбалась как-то недобро. А выглядела так, будто ее избили или подстрелили. Вся в крови! А потом ее вырвало какой-то мерзкой слизью с колючками, похожими на иголки. И пахла эта гадость раздавленным животным, — я вздрогнула. Меня затошнило от одного воспоминания.