Тело Милосовича
Шрифт:
— Поехали, — решился он.
ГЛАВА XVI
ПОЖАРЕВАЦ
Машина Милоша стояла в переулке. Это был тот же автомобиль, что подвозил Филатова вчера от кафе «Русский царь». Милош сел рядом с водителем, Филатов устроился за ним. Они объехали центр города и устремились к окраинам. Дома постепенно становились все ниже, а улицы — уже. Потянулись старые районы, появились красные черепичные крыши. Раньше Филатов сюда не забирался.
Вдоль шоссе на Пожаревац стояли люди с цветами и венками.
— Кто они? — поинтересовался Филатов.
— Жители
Филатов отметил про себя, что желающих проститься было много. Не похоже, чтобы они пришли по принуждению.
В городках, через которые они проезжали, на тротуарах вдоль дороги тоже стояли люди. Они держали цветы, венки и портреты Слободана. Многие были в трауре. И в Белграде, и здесь портреты были одинаковыми. И значки у них были такими же. Значит, к похоронам готовились централизованно и основательно, потратив на них немалые деньги. Филатов прикинул, что вся эта атрибутика вместе с арендой автобусов и обеспечением питанием приезжих должна была обойтись в несколько миллионов долларов. Могла ли партия позволить себе потратить столько денег? Вряд ли. Не обошлось здесь без денег семьи, а может быть, и без государственных средств, выделенных негласно. Его подмывало спросить об этом Милоша, но он молчал. Все-таки тот из стана политических противников Слободана, отстранивших его от власти. Как минимум он не сочувствует его смерти, если, вообще, не торжествует сейчас. Хотя кто его знает?
— Любили его в Сербии? — полуутвердительно спросил Филатов.
Милош оглянулся:
— Не все.
— Но многие?
— Да, можно сказать и так, — согласился тот.
— Большинство? — предположил Филатов.
— Нет, вряд ли, — принялся отрицать очевидные вещи Милош.
— Большинство! — уверенно возразил Филатов. — Я таких похорон еще не видел.
Филатов понимал, что этим спором Милоша ни в чем не переубедит. Тот останется при своем мнении, а он — при своем. Но он опасался, что Милош опять заведет разговор о своей дочурке, а слышать о ней он больше не хотел, тем более сейчас. Он чувствовал, что еще долго не захочет пить тот сорт виски, что стоял у них на столе вчера. Тот будет ассоциироваться у него с рассказами Милоша о своей дочери, отбивая тягу к алкоголю.
— Много денег потратили, — сказал Милош, — только и всего.
— Деньги — это еще не все, — возразил Филатов. — Есть люди, на похороны которых никакими деньгами не заманишь.
Милош опять оглянулся, но ничего говорить не стал.
«И правильно, не возражай», — подумал Филатов, чувствуя нарастающее раздражение против Милоша. Не столько против него, сколько против самого себя, позволившего заморочить себе голову и отвлечь от дела. Ему вдруг захотелось, чтобы автомобиль поломался и он пошел бы дальше пешком, оставив Милоша и его водителя хлопотать возле машины. Впрочем, Милош и тогда, наверное, увязался бы следом.
Примерно через час машина въехала в какой-то городок. Попетляв немного по окраинным одноэтажным улицам, на которых было на удивление много дорожной полиции, они остановились у ворот какого-то дома. Милош оглянулся и посмотрел на Филатова.
— Приехали, — сказал он.
Они вышли, машина отъехала. Милош провел
Охрана, завидев Милоша, пропустила их беспрепятственно. И раньше, на дороге, многочисленные полицейские кордоны их не останавливали, а полицейские из младших чинов отдавали Милошу честь.
Во дворе под старым развесистым деревом Филатов увидел забетонированную яму и подошел к ней. Яма была готова к приему гроба. Ему показалось, что здесь несколько дней работала целая строительная бригада. Филатов подумал, что яма похожа на разверзнутую черную пасть земли, которая рано или поздно поглотит каждого и станет медленно перемалывать, пока от того ничего не останется. Вот уж точно, мать сыра земля. Но только зачем же ее бетонировать? Ведь это противоречит библейскому «из земли тебя взяли, в нее же и уйдешь».
Пока Филатов осматривал яму, Милош нетерпеливо переминался рядом с ноги на ногу.
— А почему его хоронят здесь? — спросил Филатов.
— Такова воля семьи, — ответил тот словами, которые Филатов уже слышал от распорядителя похорон.
— Семьи? — уточнил он. — Или властей?
— Власти тут ни при чем, — повел бровью Милош. — Они просто не согласились выделить место на Аллее Героев. Но можно было похоронить чуть подальше.
— Его — и чуть подальше? — удивился Филатов. — Вы смеетесь? Он что, не достоин?
Слова Филатова задели Милоша, он помрачнел, сжал зубы и опять перешел на вы.
— Я — не смеюсь! — раздельно сказал он, и в его голосе зазвучала жесткость. — А просто рассказываю вам, как все было. Семья отказалась от выделенного участка, вот и все.
— И правильно сделали, — заключил Филатов в пику Милошу.
— Почему? — вскинулся тот.
— Потому что у него осталось немало врагов, а вандалов пока хватает. Уж лучше пусть лежит здесь под присмотром, чем там.
— Возможно и так, — согласился Милош, уже успевший взять себя в руки. — Пойдемте в дом — холодно.
Но Филатов не спешил. Он еще раз заглянул в яму.
— А почему дно тоже забетонировали?
Милош пожал плечами:
— На всякий случай — от грунтовых вод.
— Но кладбище нельзя устраивать там, где есть грунтовые воды, — заметил Филатов.
— Я не сказал, что они здесь есть, — маскируя раздражение, ответил Милош. — Я сказал — на всякий случай. И это не кладбище, а единичная могила.
— Могила — часть кладбища. А по закону кладбище должно располагаться не ближе двухсот метров от жилой зоны. Я сам участвовал в принятии закона о похоронном деле и вопрос знаю хорошо.
— Это по вашим законам.
— По любым. Санитарные нормы еще никто не отменял.
Милош не нашел что возразить и промолчал. Рядом с ямой лежала гранитная плита с высеченным именем и датами рождения и смерти.
— Как же будет выглядеть погребение? — спросил Филатов.
— Обыкновенно — гроб опустят в яму и накроют плитой.
— И все? — допытывался Филатов.
— А что еще? Скажут речи.
— Землей засыпать не будут?
— Нет.
— В Сербии всех так хоронят?