Тело
Шрифт:
— Ма-рина! — не помогло: поздно — сейчас я была как никогда близка к тому, чтобы начать отзываться на «Теге».
Промучившись в попытках накормить меня еще минут с десять, он сдался и переключился на другое. Подхватил на руки и понес в очистительную кабину. Там попытался поставить на ноги. Я даже не пыталась удержаться на них, как и поднять голову, опущенную на грудь.
— Ма-рина, обопрись на стену, — с чувством непонимания шипел белокожий. Я не реагировала.
В итоге он, хлопнув по панели, вызвал поток искр и обмыл меня, удерживая одной рукой поперек
Не тронула и осторожность, с которой он скользнул в меня пальцами, стремясь выяснить наличие возможных повреждений. Изучил все, вздохнул с облегчением, не найдя оных.
«Готова к употреблению!» — цинично и отстраненно подумала я.
Искры исчезли, меня вновь отнесли и положили на пузырь. На его! Вот и продолжение банкета.
Белокожий лег рядом, но, вопреки моим ожиданиям, больше ничего не предпринимал. Просто молча лежал. Мне было противно до рвоты от этого соседства, поэтому вновь повернула лицо к стене и смежила веки.
— Теге… Ма-рина, — все же заговорил он. — Я неверное решение принял. Сейчас понимаю, что это не подходит для души.
Поздно. Я не реагировала.
— И я признаю свою ошибку, — не дождавшись ответа, продолжил он.
Я молчала.
— Но ты же понимаешь, что я… Что ты мне сейчас необходима?..
Все-таки «банкету» быть! И не я необходима, а это тело. Я не реагировала.
— Терпеть я не смогу, — он долго ждал ответа, прежде чем попытаться мне это пояснить. — А кроме тебя, другой… никого нет.
Без-раз-лич-но!
— Мне придется использовать тебя, — он словно извинялся.
Можно подумать, он сделал сейчас открытие! Не сомневалась: как раньше использовал, так и теперь будет. Еще целых двое суток. Но может быть, мне повезет умереть раньше?..
Белокожий ждал еще с четверть часа, но я так и не шевельнулась. Тогда он со вздохом приподнялся, перебираясь на меня, и… попытался развернуть мое лицо к себе.
Я не противилась, даже глаза закрывать не стала. Просто отстранилась от него, стремясь покинуть тело. И снова увидела наши тела со стороны и собственный пустой и мертвый алый взгляд, глаза, в которые, так и застыв надо мной, напряженно всматривался мужчина. Потом вздохнул и начал двигаться, входя своим членом в тело под собой и выходя из него. Тело безвольно и неподвижно лежало, позволяя ему делать что угодно.
Вот только белокожий никакого энтузиазма не проявлял. Темп движения не нарастал, скорее, наоборот, становился более вялым. И он все так же всматривался в мои глаза, словно надеясь что-то там увидеть.
Мне было безразлично.
Мужчина окончательно замер и неожиданно потянулся своим ртом к моим губам. И осторожно, немного неловко накрыл их в попытке поцелуя. Тело не сопротивлялось, но и отозваться на ласку было не в силах. Меня это не волновало. Осознав тщетность попыток «оживить» меня, белокожий зашипел и отодвинулся, вновь укладываясь рядом. Он молчал. Тело тоже.
Но душа, измученная неприкаянностью, вернулась внутрь. И
— Ма-рина…
Предатель! Меня все это не трогало… И тело оставалось безответным, отказывая своему хозяину в отклике. Он не смог достичь разрядки и, промучившись еще с полчаса и уткнувшись лицом в мое плечо, в отчаянии застонал.
— Я — Риах, — глухо шепнул он и попросил. — Ты достаточно наказала меня… Ма-рина. Я хочу, чтобы ты вновь стала отзывчивой и отвечала мне. Как сегодня.
Ага. И ему отвечала, и коллеге его, а потом всем, внесшим дар за мое оплодотворение…
Белокожий ждал долго, пытаясь разглядеть что-то в выражении моего лица. Но в итоге встал и ушел в очистительную кабину. Ему было больно, до меня доносились его стоны. И совсем не удовольствия. Но меня это не трогало. Я снова заснула.
— Ма-рина, питайся, — он уговаривал меня, даже просил.
Никогда! Я снова отчаянно сцепила зубы. Белокожий отступил. Он не пытался этим утром еще как-то использовать мое тело. С каким-то ожесточением, тяжело перемещаясь по помещению, он одевался.
— Ты долго будешь молчать? — гневно шипел. — Это ничего не изменит.
В этом он прав — изменения уже невозможны.
Нависнув надо мной, мужчина явно намеревался сказать еще что-то, но у меня не было желания его слушать. Поэтому просто опять отвернулась к стене.
— Я найду сегодня другую Теге! Договорюсь с кем-то из наших, — пригрозил он мне напоследок, прежде чем удалиться на служебное дежурство.
«Флаг в руки и перо в задницу! Или он ожидает, что я буду изнывать в отчаянии?» — безразлично подумала я.
Какое-то время еще полежала, не желая ничего делать. Но потом вспомнила, что необходимо посетить очистительную кабинку. Собралась, понимая, что в любом случае лежать живым трупом бессмысленно, и отправилась на очистку. Чувство голода донимало основательно, но я не поддавалась, твердо решив не есть это их пюре, напичканное пищевыми добавками. Смерть от голода — тоже смерть.
Впрочем, уверенности, что смогу до нее продержаться, не было. Уже послезавтра меня «обменяют». Но до этого времени принципиально важно не поддаться белокожему и желаниям собственного тела.
«Риах», — вспомнилось мне. Он все же счел меня достойной того, чтобы представиться. Но до чего же поздно…
Вернувшись из очистительной кабинки, вновь обессиленно прилегла: голод спровоцировал странное состояние — было плохо, даже ощущалось какое-то удушье и тяжесть. И с каждым часом мне становилось хуже. В следующий раз, решив встать с пузыря и немного размяться, подняться уже не смогла.
— Ма-рина?! — вернуло в сознание обеспокоенное шипение Риаха. Состояние было жутким — голову словно сдавило тесным обручем, дышать было трудно…