Тело
Шрифт:
Он резко замолк, смутившись. Моя душа наполнилась трепетом. Это было даже больше, чем я рассчитывала. Это было уже становлением привязанности. И не физической, а душевной!
«Выход в конце тоннеля замаячил!» — воспрянула духом я.
И неожиданно душу согрело теплом. Теплом благодарности и… надежды. Этот мир, новые условия существования пугали, почти лишали силы воли, принуждая смириться и безропотно терпеть. Но, может быть, у меня получится изменить этот мир под себя? Хотя бы его кусочек? Хотя бы Риаха?.. Была надежда. Впрочем, относился он ко мне как к Теге, пусть уникальной и единственной в своем роде, но — Теге. И с этим надо
— Ма-рина, — Риах вновь решил со мной чем-то поделиться. Даже в этой его откровенности мне чудилась убежденность в принадлежности себе, невозможности для меня как-то обнародовать его секреты по причине абсолютной несамостоятельности как личности. — Ты невероятно интересная.
«И все-таки он не понимает…» — грустно призналась самой себе.
— Ма-рина… — руки Риаха плавно скользили по моему телу, и я чувствовала, что он возбуждается. — Ма-рина…
«Но он не ел…» — еще успела подумать я, как он синхронно избавил нас от одежды.
Больше мы не говорили, полностью переключившись на физическое общение, позволив телам отдаться желанному процессу. Мое тело хотело этого не меньше его.
Мы переплелись руками и ногами, уже осознанно встретившись губами, ерзая телами друг по другу и все крепче сжимая объятия. Мы крутились, в порывах страстных движений меняясь местами, благо, вся внутренняя поверхность сферы была мягкой. Мы, уже не контролируя собственные порывы, покусывали губы друг друга, сжимали ногами тела, царапали ногтями плечи.
Его член уверенно и твердо упирался мне в живот, служа источником жара и нетерпеливого желания. Желания почувствовать его в себе. Белокожий то и дело двигал бедрами, усиливая трение о мой живот и все больше возбуждаясь. Мы ловили дыхания друг друга и оба уже еле терпели в ожидании полноценного совокупления. Мое терпение иссякало, я все шире и шире раздвигала бедра, стремясь обхватить мужчину крепче, быть доступной в любой момент.
Риах, в очередной раз толкнувшись вверх, перевернул нас, позволив мне оказаться сверху. Осознав это, я стремительно отстранилась, слегка откидываясь назад, отчего грудь маняще выгнулась прямо под его алым взглядом. Мои руки скользнули от его плеч, очерчивая две извилистых дорожки и встречаясь на его члене. Приподнявшись над мужскими бедрами, обхватила его руками, уверенно поднимая вверх и направляя в себя. И сразу же сама скользнула вниз, позволив своему лону жадно поглотить его член без остатка. Риах зашипел и тут же дернулся вверх, отчего мы опять рухнули набок и перевернулись.
Но мужчине это было на руку, поскольку он тут же, закрыв глаза и упершись руками в мягкое дно сферы рядом с моими плечами, начал двигаться во мне. Резко, быстро и чувственно.
А мое тело при каждом толчке потряхивало, понукая все сильнее сжимать ногами его бока. Я даже зажмурилась, полностью отдаваясь этому напору, закинув руки вверх, отчего грудь еще больше приподнялась. Сейчас мы были единым целым, забывшим обо всем другом.
Мы распалились настолько, что терпеть сил уже не было. Я не уловила, кто из нас судорожно вздрогнул первым, и когда мое внезапно сжавшееся лоно обхватило его увлажняющийся член, как никогда остро ощутив все выпуклости на нем. И мы застонали навстречу друг другу, успев встретиться губами. Наощупь, инстинктивно…
— Спать тут будем? — спросила спустя немного времени, когда мы,
— Можно, — лениво отозвался Риах, — но сначала в очистительную кабину надо.
«Это да», — без особого энтузиазма призналась я себе.
Было так хорошо и легко, что двигаться просто не хотелось. Но пришлось. Впрочем, Риах практически на руках донес меня к цели, как-то невообразимо просто вынырнув из сферы.
«Надо уже взяться за ознакомление с их бытом», — сонно подумала я.
Очистились мы быстро, а потом отправились спать. Причем белокожий мое пожелание учел, и спали мы в том мягком пузыре.
Утро прошло по уже типичному сценарию: «доброе утро» в очистительной кабинке, потом на спальном пузыре… два раза. Я определенно втянулась в такой режим и уже вполне сносно справлялась с «нагрузками».
Потом мне красноречиво достали трубку из пузырька с питанием, и… я опомнилась!
— Риах, — подскочив на ноги, крикнула уже намеревавшемуся удалиться на смену белокожему, — а про ваш мир? Ты обещал устроить мне возможность ознакомиться в свободное время.
Мужчина остановился и почему-то с удивлением оглянулся на меня. Потом вернулся и, остановившись возле небольшого висящего в воздухе пузырька, уже знакомым мне действием как-то разделил его пополам и проинструктировал:
— Питайся, потом сядешь и смотри. Регулируй взглядом: на что пристально посмотришь — о том и будет рассказ и пояснения, — и он легким толчком отправил пузырьки в направлении своего спального пузыря.
Поела я быстро, вся в нетерпении от перспективы узнать больше о новом мире. Стоило мне взобраться на спальный пузырь Риаха и устроиться для просмотра, как пузырьки подплыли ближе и зависли напротив моих глаз. Начинаем-с.
Время до обеда пролетело стремительно. Пока приспособилась к этой непривычной для меня форме подачи информации, по ходу дела уяснив, что глаза теперь устроены как-то иначе, позволяя при малейшем усилии менять диапазон восприятия: или общий план, или более детально вычленять какие-то его детали. Если что-то мне на общем плане «образовательного фильма» было не ясно, взгляд сам цеплялся за эту деталь. И тут же первоначальное изображение куда-то отступало, а перед моим взором разворачивалась информация о заинтересовавшей меня детали. И так до бесконечности. Причем визуальная картинка сопровождалась звуковыми титрами и сносками.
Но стоило мне все уяснить, как разъяснения размывало, вновь возвращая меня к исходному зрелищу. Впрочем, если захочешь — и на голове стоять научишься! Зато я столько всего поразительного узнала!
Как Ойзал отличался от Земли, так и представления о социальном устройстве рисов отличались от наших. Разделение по полу было весьма условным. Нет, конечно, мужчины и женщины были, но как предмет физиологического интереса они друг друга не воспринимали. Или же это было большой редкостью. Причина проста — Теге (название служило и универсальным именем для всех обделенных душой). И именно они в этом новом для меня социуме являлись носителями сугубо специфичных функций — полностью обслуживали любые плотские потребности рисов. Теге были представлены как женщинами, так и мужчинами. Их, выявив после рождения факт отсутствия души, сразу помещали в своеобразные «инопланетные интернаты», где собственно растили и готовили к тому, чтобы они могли хотя бы собственным телом приносить пользу одушевленной части жителей — рисам.