Телохранитель для дочери генерала драконов

Лунёва Мария

— Просто запомни этот момент, моя орина. И прости. Я никогда не желал причинить тебе боль. На этом все. Перебирайся на дно с Рыжиком, открывайте сумку и ешьте вдоволь. Нам пора уезжать. Этот перец нюх сбивает. Да и добыча здесь осталась солидная, можем снова угодить в переделку, если не поторопимся.

— Может, стоило немного приправы набрать. Смогли бы вкусно мяса нажарить на ночном привале.

— А я уже набрал. Будет тебе все... Все самое лучшее. Не волнуйся больше ни о чем. Я все улажу.

Глава 38

Темнело.

Казалось бы, нелепость: я весь день провела в телеге, совершенно ничего не делая, но при этом устала так, что глаза слипались. Кутаясь в одеяло, всё ближе подбиралась к лавке, на которой сидел Руни.

Хмурый. Он внимательно всматривался в дорогу и стегал лошадку. У меня создалось впечатление, что мы пытаемся кого-то нагнать. Но спрашивать ничего не стала.В очередной раз зевнув, снова чуть сдвинулась и уперлась затылком в поясницу перевертыша.

— Касси?

— Я мерзну, — честно призналась. — А ты тепленький.

— Да, ночью и вовсе трава покроется изморозью, — недовольно проворчал он. — Я чувствую это.

— А я чувствую, как хочется уже лечь, прижаться к тебе, но перед этим выпить кружку горячего травяного чая и съесть... Да неважно что. Главное, чтобы в живот упало.

— Прижаться ко мне? — я почувствовала его улыбку. — А как же репутация, орина?

— Ну, во-первых, ты просто никому ничего не рассказывай. А во-вторых, она мне на кой нужна? — я пожала плечами. — Уж проживу как-нибудь с подмоченной.

Он не ответил. Да мне и не нужно было. Прикрыв глаза, я нашла ладонью под одеялом свернувшегося калачиком Руньярдика и почесала ему бочок.

Впереди послышался скрип и далекие голоса.

— Ночевать придётся у костра, Касси. До постоялого двора далеко. И мы будем не одни.

— Это не отменяет того, что прижиматься я буду к тебе, — вредничала я.

У меня просто не осталось сил что-либо спрашивать. Бояться. Нервничать.Я эмоционально выгорела. Так хотелось услышать что-нибудь хорошее. Доброе.

— Руни, расскажи о том месте, куда ты меня везёшь? Что за люди живут с тобой по соседству? Как выглядит город?

Он молчал. Возможно, даже не счёл нужным услышать меня. Наверное, любая другая девица на моем месте бы возмутилась. Топнула ножкой. Уличила в пренебрежении к своей персоне. Я же напряглась.

Поменяв позу, выглянула из-за широкой мужской спины.

— Капюшон на голову, Касси, — глухо произнес Руни. — Я запрещаю тебе разговаривать, когда кто-то рядом. Если что-то нужно, прикоснись к моей ладони. Лицо никому не показывать. Сидеть как мышь. Ни на кого не смотреть.

Заморгав, я пыталась разглядеть, кто едет впереди.

— Это обоз? — глухо шепнула.

— Нет, торговцы. Вот только на телегах разносортный товар.

Немного поразмыслив,

сообразила, о чём он толкует.

— Перекупщики? Как те, которым мои наряды продали и карету?

— Угу, — он кивнул. — С нас взять нечего, и потому мы им неинтересны. Но лучше никому не знать, что ты девушка.

Понятливо кивнув, я села боком и прижалась к его широкой спине, за которой совсем не было страшно.

***

Слушая разговоры этого сброда, я то краснела от стыда, то бледнела от злости. Никогда бы не подумала, что мужики - такие похабники. Они, не смущаясь, обсуждали женщин, при этом не их моральные качества и добродетель, а как бы...

— Я тебе говорю, её титьки меня чуть не задушили!

«Боги!», — взвыла я, натягивая капюшон ниже.

— Да что, прямо вот такие большие?

— В моей руке не умещаются!

Я смутилась, стоило одному из них продемонстрировать свою вытянутую ладонь. Да такой "лопатой" только грядки копать...

— Он что там с коровой сношался? — прошипела я зло.

Руни, сидя рядом, спокойно жевал кусок солёной рыбы и, кажется, вообще никого не слышал.

— Да говорю, она меня на кровать завалила. Как коня оседлала... Думал, всё, к жене целым не вернусь. Баба-огонь! Выматывает по полной...

— Никогда не выйду замуж, — процедила я сквозь зубы. — Как вообще можно? Да ещё и женат!

— Касси, уши прикрой и ешь. — Перед моим носом возник кусок сыра. — И нечего там прислушиваться. Мне тоже отдых нужен, поэтому пусть эти у меня на виду будут. Устал я сильно.

— Я не могу этого не слышать! Вот как после такого спокойно мужа ждать, когда он задерживается? Вдруг он там своими "граблями" вымя непонятных особ измеряет? — я не могла успокоиться.

Так обидно стало за всех обманутых женщин.

— ... Да не. Жёнка кузнеца горяча, конечно, но я титьки и сочнее видал...

— Что, к жене мясника захаживал...

Руни покосился на меня и странно ухмыльнулся. Кажется, ему было весело.А мне нет. Это что получается? Не у жен уже рога, а у мужей?!

— Беспредел какой-то, — тихо взвыла. — У них там вообще понятия о верности есть?

— Конечно, — Руни положил перед котом кусочек мяса. — Уверен, ни один из них не говорит правду. Но потрепаться же нужно. Весу себе прибавить. А ты слушай, орина, и решай, так ли плохи узы истинных. Ведь мужчина уже изменить не сможет... Вернее, не захочет.

— Ещё как изменит, — возразила я тихонько, — и другую найдёт, и в дом приведёт...

— Нет, — Руни вытянул ноги и упёрся спиной в толстый ствол поваленного дерева. — Ни дракон, ни оборотень так не поступят... Хотя... — Он поморщился. — Ладно, твоя правда, есть и среди нашего племени такие уроды, что и голову свернуть набок не жалко. Мой отец, например.