Телохранитель для Розы

Шефф Вийя

Она сидит в кухне на стуле спиной ко мне. Рядом со льдом хлопочет Елена и Леся, наша горничная.

— Вот козёл! Опять руку поднял, — причитает Лена. — Чтоб они у тебя отсохли, сволочь! Держи, милая, — подаёт Розе пакет со льдом в полотенце.

Подхожу к ней, сажусь на корточки и пытаюсь оторвать её руку, чтобы увидеть масштаб трагедии. Я же должен знать, насколько сильно мутузить эту старую мразь. Хотя я сейчас и убить готов.

Роза прячет лицо, отворачиваясь в сторону. Ей стыдно. Она же мне тут про любовь плела,

а её и нет вовсе. Хотя я сразу не поверил в этот бред.

— Покажи, — шёпотом, чтобы не боялась.

Она покорно отводит руку. Красный кровоподтёк на скуле и щеке, который уже начинает синеть.

— Я его порву! — срываюсь с места.

Но меня тут же ловят шесть женских рук.

Вы чё?! Такое прощать нельзя.

— Не надо, Тарас, — умоляет Роза. — Только хуже сделаешь.

— Да, Боря тоже пытался защитить, — соглашается с ней Елена. — И где он?!

— Тогда поехали в больницу, снимем побои, потом в полицию. Роза, такое нельзя спускать! — не понимаю их логики.

— Она не поможет. Я уже обращалась…

— Значит, поедем туда, где помогут, — достаю из кармана телефон с намерением позвонить брату.

— Нет! — останавливает меня. — Тогда пострадает невинный человек…

— Что за бред? — нервничаю.

— Я тебе всё расскажу, но позже. А сейчас лучше уходи.

Зависаю ещё недолго с надеждой, что она передумает. Пилю взглядом. Но Цветочек качает головой.

Ёб твою мать! Врезаюсь в дверь кулаком на выходе. Женщины подпрыгивают от неожиданности и треска дерева.

Я даже курить не могу, потому что успокаиваться не желаю. Я хочу разнести всё к херам здесь.

Выхожу во двор и набираю Дэна. Вижу, что Роза стоит у окна кухни и наблюдает за мной. Что-то произносит только губами.

«Пожалуйста, не надо…»

— Да, — отвечает брат, и я отворачиваюсь.

— Он её бьёт!

— Кто кого бьёт, Тасс? — не втыкает.

— Ты спишь ещё что ли?! Я говорю, что Волошин систематически избивает свою жену, — почти срываюсь на крик.

— Не ори! Не привлекай внимание, — успокаивает меня.

Его голос звучит бодрее.

— Дэн, ты меня вообще слышишь?! У неё пол лица сплошной синяк. А я ему даже врезать не могу, потому что вы все меня держите за горло.

— Тасс, мы его за это привлечь не сможем. Ты же знаешь наши законы. Муж учит молодую жену уму разуму. Максимум, что ему грозит — штраф. Если покалечил бы…

— Ты охренел! Я его тогда сам пристрелю к ёбаной матери!

— Я же сказал «если», а не «пусть»! И то он отмажется. Нам нужны стопудовые доказательства, которыми можно его придавить, а не бытовуха. Тасс, мы его год разрабатываем, и он, сука, как вьюн, всегда выскальзывает. И если ты сорвёшь операцию, полкан и тебя не пожалеет, не смотря на то, что ты уже не при погонах. Он тебя по-отечески вздрючит. Ты его знаешь. С нашим батей шутки плохи.

— И что мне делать? Спокойно смотреть, как он её

мутузит?

— Не выпускай из вида, будь всегда рядом. Исключи все возможные конфликтные ситуации. Я что тебя должен психологии учить? Лучше меня всё знаешь. Это ты был отличником. Ну и покажи ей пару приёмчиков из самообороны, чтобы в ответ могла всечь. Потискаешь заодно, — посмеивается.

— Я тебе сам всеку! Когда увижу.

— Не кипятись. Усмири пыл. После вашего возвращения поменяемся, и я дальше сам поведу.

— Мы никуда не летим. И ещё… Я не буду с тобой меняться. Сам доведу дело до конца, — решительно заявляю брату.

— Тасс, я не понял. В смысле? Тасс, твою мать! — орёт в трубку.

— Счастливо! — и сбрасываю звонок.

Знаю я тебя. Ради успеха дела забьёшь на Розу. А я не могу этого допустить.

Глава 9

— Это что? — показывает муж мне видео на телефоне.

Там я на сцене клуба. Егор что-то шутит, вгоняя меня в краску. Потом поёт, целует в щёчку и дарит букет. Так почти на всех его концертах.

— Меня вызвали на сцену, — смотрю ненавистно на Артёма.

Урод! Не побоялся. Всю ночь, наверное, ждал на низком старте, как с утра прибежит до папочки, чтобы рассказать ему какая я жена неверная.

На руке тугая бинтовая повязка. Мало тебе! Зря Тарас тебе её не сломал. Моё внутреннее ликование сейчас было бы гораздо сильнее.

— Ты… Ты… — задыхается от злости Волошин. — Шлюха! Позоришь меня!

— Чем? Я ничего не сделала!

— Я пошёл у тебя на поводу. Отпустил в этот чёртов клуб. А ты вот так со мной?! — швыряет в меня мобилой, но я успеваю уклониться.

Артём с охренением смотрит на свой разлетевшийся на куски смартфон.

— Это мой телефон! — плаксиво повышает голос.

Всегда был инфантильным папенькиным сынком, ни к чему не приспособленным. Нет в нём ничего от мужчины, кроме члена. Вот им и тыкает куда вздумается.

Тебе бы у Шипа поучиться. Вот он мужик с большой буквы. За таким я бы и в Сибирь по морозу рванула, как декабристка.

— Я не сделала ничего, что могло бы тебя хоть чем-то опозорить, — цежу сквозь зубы.

— А ещё её охранник мне чуть руку не сломал, — жалуется папашке сынок и показывает забинтованную кисть.

Господи! Да где ж таких делают-то?!

— Не надо было лезть! — срываюсь. — Ты сам виноват!

И тут я получаю сильный удар рукой в скулу.

В глазах мутнеет от боли, и начинают мельтешить мошки.

— Не смей орать на моего сына, дрянь!

Из глаз брызгают слезы, и я бегом вылетаю из кабинета. Вниз по ступенькам, мимо сидящего на них Тараса.

Волошин что-то кричит в след про поездку. Да и плевать! Не очень то и хотелось.

На кухне Лена с горничной. Домработница вскрикивает и ругается матом, разглядывая след от удара на моём лице.