Телохранитель Генсека. Том 2
Шрифт:
Бусленко сначала растерялся, потом в лоб спросил:
— Я что, арестован?
— Да вы что, Николай Пантелеймонович?! Просто теперь вам положена личная охрана, как секретоносителю. Вы работаете в непростом НИИ, в оборонном НИИ, прямо скажем.
Бусленко, прижав ладонь к груди, обратился к коллегам:
— Дискуссия была очень интересная, спасибо. Думаю, мы ее еще продолжим, а сейчас мне, видимо, действительно пора…
Мы вместе вышли из номера. К Бусленко тут же пристроились двое в штатском и проводили его к лифту.
— Ребята, принесите ученым что они попросят, — распорядился Удилов, обратившись к оставшимся сотрудникам. — Только за качеством напитков проследите,
Мы спустились вниз. Стрелки часов показывали половину одиннадцатого ночи. В моей реальности в это время в гостинице «Россия» уже бушевал пожар. Люди гибли в огне, задыхались в дыму на лестничных клетках, выпрыгивали из окон. Пожарные боролись с огнем. А сейчас кругом тихо и спокойно — дремлет за стойкой дежурная, народу совсем немного, только на входе двое наших внимательно следят за входом в ресторан, где засиделись поздние гости.
Удилов попрощался со мной, пожал руку и сказал:
— Завтра обязательно встретимся, подведем итоги и наметим планы на дальнейшее сотрудничество. А сейчас отдыхайте. Вечер выдался напряженным.
Когда он направился к своей черной «Волге», я еще провожал его взглядом. Уже подойдя к машине, генерал-майор подумал: «К Медведеву стоит присмотреться. Такой потенциал не увидели вовремя, поставили в охрану. Его бы ко мне в команду, но, боюсь, уже поздно. Птица высокого полета — если крылья не обломают, далеко пойдет».
Я сначала удивился, что удалось прочесть его мысли — они же раньше ускользали от меня. А потом подумал, что я не поспевал за процессом, когда Удилов активно размышлял. Теперь же он расслабился, может быть устал немножко — мысли текут медленнее и спокойнее. Потому и у меня получилось их «подловить».
По пути домой в Кретово я вспоминал, что я еще знаю о терактах в СССР? В голову лезли только захваты посольств Эфиопии, Того и захват посла Гайаны. Но это их внутренние разборки, которые горячие африканские и южноамериканские товарищи перенесли на территорию Союза. И на историю СССР эти инциденты никак особо не повлияют. Что еще? Немало попыток захватов самолетов: в Грозном, в Риге, в Симферополе, в Анадыре, в Петрозаводске. А вот в семьдесят девятом году захват американского посольства прогремит на весь мир. Но здесь мне даже не стоит вмешиваться — Удилов сам разрулит ситуацию, причем с блеском. До Олимпиады больше никаких эксцессов внутри страны не произойдет. Олимпиада тоже пройдет на удивление спокойно. Хотя, чему удивляться? Ведь во время проведения Олимпиады-80 были приняты просто беспрецедентные меры безопасности.
До декабря семьдесят девятого в стране будет относительно спокойно. А в декабре произойдет ввод советских войск в Афганистан. Это будет стоить жизни пятнадцати тысячам человек. Еще пятьдесят три тысячи советских солдат и офицеров будут ранены. На фоне военных и межнациональных конфликтов, которые случатся после распада СССР, цифра казалась совсем небольшой. Но… попробуй сказать это матерям, которые будут носить цветы на аллеи афганцев на кладбищах?
Но до этого еще почти два года, а пока нужно сосредоточиться на текущих проблемах. Главными «текущими проблемами» для меня были Гвишиани, человек со шрамом и те, кто за ним стоит. Надеюсь, обещание Удилова «завтра встретиться и подвести итоги» будет посвящено именно этим вопросам.
Глава 18
Домой вошел буквально на цыпочках, чтобы не разбудить своих женщин. Надо бы поужинать, но аппетита не было. Я тихо разделся и лег в кровать. Света что-то пробормотала во сне, прижалась ко мне и засопела. Я улыбнулся, обнял жену. День был сложным. Но
Утро добрым не бывает? Интересно, какой дурак это сказал? Утро всегда доброе, светлое, и каждый раз, просыпаясь, человек будто рождается заново! Я соскочил с кровати с первыми нотами гимна. Убрал звук в радио, чтоб дать поспать остальным.
— Володя, я еще чуть-чуть… — Света села, не открывая глаз, подтянула к себе одеяло, замоталась в него. Потом снова рухнула на подушку. — Я посплю немного?
Я покачал головой. Вот нужна была ей эта работа? А все теща. Валентина Ивановна никак не могла отпустить тему предстоящей пенсии, для которой Светлане нужен был стаж. Она ежедневно поднимала тему работы на вредном производстве, тему раннего выхода на пенсию, и того, что в свое время не отдала Светочку на балет, благодаря чему та уже в сорок лет бы стала пенсионеркой. Вот что не так с мозгами у пожилых людей? Если бы не желание Светы быть среди людей и состояться профессионально, я бы никогда не отпустил ее на работу. Вот даже сейчас хочется сказать: «Спи, родная!», закутать ее в одеяла и никуда никогда не отпускать.
Натянул спортивный костюм, кроссовки и вышел на площадку. В подъезде было темно и тихо. На улице горели фонари, из окон уже лился свет. Люди готовились к новому дню. Я пробежал два круга на стадионе, сделал зарядку. Погода была приятной — легкий морозец, снегопад обещали только к вечеру.
Вернувшись в квартиру, застал всю семью на ногах. Девчонки плескались в ванной, теща ворчала на кухне, накрывая на стол, Света сидела в спальне возле зеркала, подкрашивая ресницы. Я посмотрел на черную коробочку туши «Ленинградская» и удивился: неужели Медведев не мог привезти супруги нормальную косметику из той же ГДР? Да, хотя бы, ленкомовскую купить, на худой конец? Эта жуть за сорок копеек продавалась на каждом углу, купить такую тушь можно было в любом киоске «Союзпечать». Я помню, как в моем детстве мать — моя мать, Гуляева Тамара Леонидовна — тоже пользовалась такой вот тушью. Он плевала в коробочку и возила в ней пластмассовой щеточкой, потом осторожно проводила по ресницам, стараясь, чтобы они не склеились. Для себя отметил, что надо будет провести ревизию в косметичке жены. Хотя бы для того, чтобы знать, что привезти ей в подарок. В принципе, можно съездить в ту же «Березку» и не обязательно ждать до восьмого марта.
Прошел на кухню, достал турку и большую жестяную банку с молотым кофе. Поставил на плиту. Теща сморщилась.
— Нет бы сначала позавтракать, только желудок портишь всякой дрянью, — проворчала она.
— Что вы понимаете, Валентина Ивановна, это божественный напиток, чистейшая амброзия! — возразил ей, вызвав еще одну недовольную гримасу на лице тещи.
— Твоей амброзией можно насекомых травить… — Валентина Ивановна открыла навесной шкафчик и достала круглую коричневую банку. — Вот! Пей! Специально для тебя купила отличный растворимый кофе. Индийский, между прочим! Знаешь, какая за ним очередь была?
И сунула банку мне в руки. Я повертел ее и поставил на место, в шкафчик. Стало и смешно, и грустно. Смотрел на тещу и вспоминал сказку про то, как муж подарил бедной женщине новую юбку. Мол, твоя старая вся в заплатках. А баба на радостях развернула обновку и говорит: «Надолго теперь хватит! Это ж сколько из нее заплаток выйдет?!». Так вот и моя теща.
— Светлана, заканчивай свой макияж, пойдем завтракать! — позвал я жену.
— Чего кричишь? — возмутилась теща. — Что за это за такие уставные отношения у вас?