Телохранитель Генсека. Том 2
Шрифт:
Не останавливаясь, выскочил на площадку.
Снизу бежал по лестнице другой сотрудник наружки.
— Где он? — заорал я.
— Наверху! Там Саня встретит…
Бахнул выстрел…
С площадки верхнего этажа в межлестничный колодец упало тело.
Глава 21
Скорая, пожарная, милиция…
Следующий час был самым суматошным за последние месяцы моей жизни.
Оперативник Саня давал показания. Тому, который получил удар в челюсть, оказывали медицинскую помощь.
— Надо же, пропустил такой элементарный удар, — пробормотал он, стыдясь своего промаха.
— Не переживай, с каждым бывает… —
Гипнотизер лежал на площадке первого этажа. Он упал вниз лицом, и сейчас различить в кровавом месиве черты человека со шрамом никто бы не сумел.
Судмедэксперты приехали так быстро, будто ждали за углом соседнего дома. Они деловито принялись за работу.
Я со следователями поднялся в квартиру медсестры Веры. Она сидела на краю кровати. Глаза девушки были открыты, но назвать ее адекватной все еще было нельзя. Девушка полностью ушла в себя — на вопросы не отвечала, сформулированных мыслей в голове тоже не имела — сплошная муть и неразбериха.
Подоспевший врач скорой помощи, осмотрев Веру, сказал:
— Вывести ее из этого состояния будет сложно.
— Везите в Институт Сербского, — распорядился я. — Там таких «пострадавших» уже изрядно набралось.
С слов следователей и экспертов, картина складывалась следующая: когда я рванулся за медсестрой на балкон, Лесков, вырубив первого опера, выскочил на площадку и побежал вверх, к выходу на чердак. Там его поджидал второй оперативник — тот самый Саня.
Как показала экспертиза, выстрелов было два. Первый я не слышал, находясь в квартире с Верой, второй прозвучал непосредственно перед падением тела в межлестничный колодец. Нашли две гильзы и пулю, застрявшую в стене.
По словам опера, первый выстрел был предупредительным. Но это не остановило Лескова — тот напал, желая завладеть оружием. Оперативник оказался шустрее — выстрелил практически в упор. Вниз с пятого этажа человек со шрамом летел уже мертвым.
Эксперты закончили работу на месте происшествия, труповозка увезла тело на медэкспертизу.
Ночью весь Комитет стоял на ушах.
Сам я эту ночь провел на Лубянке. Снова был в стерильном кабинете Удилова. Тот же сверкающий стол со стопкой белых листов, карандаши, остро заточенные и выстроенные по росту, те же батареи папок в шкафах. Сам Удилов был, как всегда, спокоен и безэмоционален.
— От лица там мало что осталось… Эксперты сняли отпечатки. Подтвердили, что это действительно Лесков, — начал Удилов издалека. — Жаль, что не удалось взять его живым.
Я ничего не ответил, виновато потупившись.
— Но поговорить с вами, Владимир Тимофеевич, я хочу совсем о другом, — Удилов облокотился руками о стол, слегка наклонился ко мне, будто хотел внимательнее рассмотреть.
— Сейчас в следственном изоляторе Лефортово беснуется Федорчук, — Удилов сел, взял в руки карандаш, повертел его между пальцами, положил на место. — Начат процесс отзыва Яковлева. Пока аккуратно, чтобы не спугнуть и не вызвать дипломатического скандала. И вы, и я понимаем, что Лесков — это лишь верхушка айсберга.
— Согласен, мы отсекли одно щупальце огромного спрута. Но их очень много, и сам спрут пока не виден, — произнес я. — Должен быть руководитель. Какой-то центр принятия решений. И находится он, возможно, гораздо ближе, чем мы думаем.
— Я тоже так считаю, — согласился Удилов и со вздохом сказал:
— Никогда не мог понять, сколько стоит предательство? Чем надо заплатить, чтобы человек продал свою страну? Свою Родину? Те же Лесков, Яковлев…
— Шевченко, — я продолжил
Он внимательно посмотрел на меня.
— А что вы так смотрите, Вадим Николаевич? — я пошел на опережение. — Рыба гниет с головы. Может, стоит внимательнее присмотреться к нашим кадрам? И не менее внимательно — на людей, проникших в высшие эшелоны власти?
Рисковал ли я сейчас? Наверное, да. Но я доверял Удилову. Он очень прагматичный человек. И человек дела. Плюс обладает уникальным аналитическим складом ума и, как оказалось, невероятной скоростью мышления. Такое сочетание дает либо гениального преступника, либо гениального сыщика. В случае с Удиловым мы получили идеального человека на своем месте.
— Я предпочитаю конкретику и факты, — Удилов прищурился, внимательно посмотрел на меня. — Даже если эти факты пока заключаются лишь в ваших прогнозах, Владимир Тимофеевич. Но если вы даете гарантии правдивости информации, у меня уже имеются основания к этому прислушаться.
— Шевченко, Аркадий Николаевич, заместитель генерального секретаря ООН. Серьезная фигура, конечно. До этого занимал должность личного советника министра иностранных дел Андрея Андреевича Громыко. Вот вы, Вадим Николаевич, задали риторический вопрос: сколько стоит предательство? Я могу ответить конкретно. В случае с Шевченко предательство стоит ровно одну брошку. Антикварную, с шестьюдесятью двумя бриллиантами, которую родители жены Шевченко вывезли из Австрии. Вы же знаете, что Аркадий Шевченко очень удачно женат. Его жена, Леонгина Иосифовна, подарила брошь Лидии Дмитриевне, жене Громыко. И все — назначение состоялось. Порой задаю себе вопрос: кто управляет государством? Жены наших политиков? По крайней мере множество назначений на серьезные посты идет через них.
Пока я рассказывал о женах Шевченко и Громыко, вспомнилась незабвенная Раиса Максимовна. Она вертела Горбачевым, как ей хотелось. Даже сам Михаил Сергеевич в одном из интервью, не скрываясь, с обезоруживающим простодушием, сказал: «Так, а что вы хотите? Я с Раисой Максимовной по всем вопросам советуюсь. У нас закрытых тем нет. В том числе и кадровые вопросы обсуждаем». А Раиса Горбачева дорвалась до власти и отрывалась по полной — на обслуге, на подчиненных своего мужа, да на всей стране! И часто путала государственный карман со своим. И даже зарплату Горбачева и его немаленькие гонорары получала лично сама. Знаменитая частушка: «По России мчится тройка: Мишка, Райка, перестройка» возникла не на пустом месте. Но после этой троицы было такое впечатление, что по России Мамай прошел. Да и не только по России — по всему Советскому Союзу и прочим странам социалистического лагеря.
— Не все назначения, конечно. Но на многие из них родственные связи влияют, здесь я с вами согласен, — Вадим Николаевич вздохнул. — Кумовство в высших эшелонах власти процветает и боюсь, изжить его не получится. Но давайте вернемся непосредственно к Шевченко. Что вы еще можете сказать о нем?
— Наверное, больше ничего нового. Все уже сказано в докладных из Нью-Йорка. Рапорт Дроздова сколько времени лежит в папке без движения? Помнится, Юрий Иванович еще в семьдесят пятом году слал докладные из Америки о связях Шевченко с Госдепом и ЦРУ. А в ответ тишина. То есть установить прослушку в квартире дочери Брежнева — это у нас в порядке вещей. А отследить связи зама генерального секретаря ООН Шевченко — это сложно и даже невозможно. И так происходит, копни чуть поглубже, со многими ключевыми фигурами в международном отделе ЦК. И не только в нем. Повторюсь — рыба гниет с головы. Взять того же Гвишиани. До сих пор на свободе и ведет свою деятельность.