Телохранитель Генсека. Том 2

Алмазный Петр

— Ты не посмеешь!!! — вылупив глаза от удивления и возмущения, заверещала любимая теща.

— Хотите проверить? Ваше право, но я рекомендую отнестись к моим словам серьезно. Больше предупреждений не будет. Не позволю вбивать клин между мной и моей женой.

Я резко развернулся и вышел из комнаты. Спорить с ней и что-то еще доказывать не видел смысла. Не знаю, как ее столько лет терпел Медведев, но не понимаю, почему все это время терплю я?!

Я быстро оделся, спустился по лестнице и, выйдя из подъезда, сел в черную

«Волгу». Николай, видимо, почувствовав мое настроение, всю дорогу до Шереметьево молчал.

До аэропорта мы добрались вовремя, но вот вылететь в Париж я не смог. В Шереметьево, в зале спецделегаций, меня ждали два спеца из Первого главного управления — Кравчук и Волков.

— Владимир Тимофеевич, здравствуйте! — протянув ладонь для рукопожатия, приветствовал меня Кравчук. — Поступила новая вводная.

— Сейчас подойдет наш МИДовец, объяснит ситуацию, — добавил Волков. — А, кстати, вот и он!

К нам направлялся молодой, лощеный мужчина в хорошо сшитом костюме и галстуке. Я его знал, приходилось сталкиваться. Точнее, знал Медведев, сопровождавший Генсека во время зарубежных визитов. В памяти всплыло имя — Сергей Игоревич. Из молодых, но ранних — он делал очень быструю карьеру в Европейском департаменте МИДа.

— Владимир Тимофеевич, — начал дипломат, едва поздоровавшись кивком. — Только что по дипломатическим каналам мы получили новую информацию. Канцелярия Елисейского дворца настоятельно просит пересмотреть сроки визита Леонида Ильича в Париж. Как обычно, ссылаются на недомогание президента Валери Жискар д’Эстена, но настоящая причина совсем в другом.

— Если не секрет, в чем именно? — поинтересовался стоявший рядом Волков.

— Я слышал, что Мишель Фуко и другие левые интеллектуалы готовят контр-саммит и приглашают всех наших эмигрантов принять в нем участие. Галича, Барышникова и прочих, — влез со своими комментариями Кравчук.

— Если бы только это, — вздохнул сотрудник МИДа. — Дело в том, что французские власти выражают недоумение, граничащее с недовольством. Нам недвусмысленно намекнули, что сроки визита будут пересмотрены, когда мы со своей стороны устраним незначительное препятствие, а именно — арест Джермена Гвишиани.

— Это наше внутреннее дело, кого арестовать, кого задержать! — я прямо-таки возмутился подобным заявлениям.

— Вы немного не понимаете, Владимир Тимофеевич. Джермен Михайлович — личный друг покойного президента Помпиду. Также у него прекрасные отношения с нынешним президентом Франции. Так что командировка откладывается на неопределенный срок.

— Понятно. Жаль, конечно.

Продолжать разговор не имело смысла. Я простился и вышел к служебной машине, которая все еще ожидала.

Пока ехал в Заречье, не отпускало беспокойство. Мое вмешательство меняет прошлое. Арест Гвишиани повлек за собой отмену визита Брежнева во Францию. А значит, назревает серьезная проблема в международных отношениях. И как она

разрешится одному Богу известно. Это новый ход исторических событий и у меня об этом нет никакой информации. Одна надежда, что находясь внутри происходящего, буду держать руку на пульсе и смогу реагировать.

Наверняка в западных СМИ уже раскручивают темы ареста Гвишиани, отставки Подгорного и Косыгина. Но вряд ли Брежнев пойдет на уступки в вопросе внутренней политики. Каким бы ни был гуманным Леонид Ильич, но государственная безопасность всегда была для него в приоритете.

В Заречье я сразу направился к Рябенко, но в кабинете его не застал. Оказалось, что генерал находился у Леонида Ильича. Я прошел в кабинет Брежнева, отметив, что уже все советники по международным делам ждут в приемной.

Генсек сидел за столом, читал документ. Александр Яковлевич сидел на стуле чуть дальше за длинным столом. Александров-Агентов стоял рядом с креслом Генсека.

Леонид Ильич, закончив читать, отложил бумагу и тут же с раздражением ударил по ней ладонью.

— И как это понимать? — грозно спросил он.

— А так и понимать, — спокойно ответил Андрей Михайлович, — что визит переносится на неопределенное время. А точнее, до выполнения некоторых условий. В частности, до освобождения Джермена Михайловича.

— И что они так возбудились? — возмутился Брежнев. — Следствие пока идет.

— Расслабились, — заметил Рябенко. — Давно у них в Бискайском заливе наши атомные подводные лодки не всплывали. Или им внеплановые учения Средиземноморской эскадры устроить?

— Зачем так грубо, — Леонид Ильич усмехнулся. — Достаточно будет притормозить пару контрактов. У нас ведь неплохой товарооборот с Францией?

— Достаточно неплохой, — ответил Александров-Агентов. — Причем торговля более выгодна французам, чем нам.

— Что ж, конкретные меры мы обсудим на Политбюро, а сейчас надо решить, что нам делать дальше. — сменил тему Леонид Ильич. — Образуется окно в расписании, и я хотел бы использовать его максимально эффективно. Например, побывать в Сибири и на Дальнем Востоке. Посмотреть, как идут дела по проекту Сибирская целина. Мы планировали эту поездку на осень, но думаю, стоит перенести и поехать пораньше.

— Возражений не имею, — сказал генерал Рябенко. — Служба безопасности готова всегда. Дело только за организаторами.

— Недели нам хватит, чтобы подготовиться, — Александров-Агентов сверился с расписанием.

— А я думаю, вам трех дней хватит, — перебил его Леонид Ильич. — И поедем на поезде, по всему Транссибу.

— Понятно, Леонид Ильич, начинаем подготовку прямо сейчас.

После этого короткого совещания Рябенко и я вышли, а Александров-Агентов пригласил в кабинет советников по международным делам.

Генерал, когда мы вернулись в кабинет, сказал:

— Володя, ты не расслабляйся. Собран в командировку?