Телохранитель Генсека. Том 2
Шрифт:
Вот это новости! Рыжков — хорош на должности директора Уралмаша, но слишком мягок для большой политики, особенно во время реформ. Лигачев крепче, жестче, но дуболом: в двадцать пятом году его если и вспоминали, то только в связи с антиалкогольной кампанией, которую он поддержал, «расшИрил и углУбил» — буквально так похвалил его работу Горбачев. Романов из Ленинграда… А вот о нем ходили слухи, что он устроил то ли свадьбу дочери в Эрмитаже, то ли сервизы из Зимнего дворца взял на эту пресловутую свадьбу. Собственно, в моей реальности его карьера этими слухами и была уничтожена. Как и несчастные сервизы, которые
Наверное, чувства досады и сожаления отразились на моем лице, потому что Рябенко, глядя на меня, согласно кивнул:
— Я говорил Леониду Ильичу, что зелен виноград. Но он ответил, мол, а нам в войну сколько лет было? Мол, оботрутся в Москве, а на следующем съезде их введут в Политбюро. А может быть, и раньше, — Рябенко глянул на часы. — Ну что, пошли? Час почти прошел — за разговорами-то.
Я встал, тоже посмотрел на часы. До встречи с Андроповым оставалось десять минут.
Новость о досрочном переводе Горбачева в Москву не порадовала. Но я не указ Андропову, и за его решениями не могу уследить. Как говорил в мое время неподражаемый Виктор Черномырдин: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Кстати, а где сейчас Виктор Степанович? Кажется, в семьдесят шестом году он руководит Оренбургским газоперерабатывающим заводом. До перевода в Москву ему еще год. Пожалуй, лучший кандидат на место, которое в моей реальности займет Майкл Горби. Несмотря на то, что Черномырдин технократ, он в то же время очень жесткий руководитель и талантливый кризис-менеджер. Достаточно вспомнить, в каком состоянии была экономика, когда Ельцин начал реформы, и как вырулил из тяжелейшей ситуации Черномырдин.
Но, поживем — увидим.
Так, размышляя, дошел до приемной. Рябенко что-то еще говорил, поздравлял меня с присвоением очередного звания, но я слушал вполуха, отвечая общими фразами.
Андропов ждал нас, сидя за столом.
— Присаживайтесь, — пригласил он, не отрываясь от бумаг.
Мы с генералом Рябенко сели на те же места, которые занимали совсем недавно, после обезвреживания Рыжова, который проник на дачу в Заречье.
Я уловил мысли председателя КГБ. Сейчас Андропов пытался умом охватить всю огромную схему диверсии, но из отдельных фактов у него не складывалась общая картина. Мне не понравилось и весьма насторожило то, что он думал о покушениях на Брежнева с каким-то странным удовлетворением.
— Итак, товарищи, — наконец, обратился он к нам, отодвинув бумаги, — у нас ЧП.
Рябенко после этих слов едва не ухмыльнулся, явно вспомнив мой анекдот.
— Еще одно покушение, и еще один невменяемый террорист-марионетка. Мозги промыты полностью, не понимает, кто он, где находится и как он сюда попал. Если Рыжов помнил себя до определенного момента, то этот человек даже не может назвать своего имени. Память полностью стерта. Отправили его в институт Сербского. Психиатрам предстоит сложная работа. Предварительное заключение таково: к террористу применены психотехники самого высокого уровня.
Юрий Владимирович встал, упираясь ладонями в столешницу и, слегка наклонившись, внимательно посмотрел на нас.
— Как сделать, чтобы больше ни одна мышь не прошмыгнула мимо Леонида Ильича? Ваши недавние предложения по усилению охраны хороши, но этого мало. Любой человек может
Рябенко кашлянул, прочищая горло. Налил в стакан воды из графина, сделал глоток. Я читал его мысли. Он обрадовался, увидев возможность воплотить в жизнь многие свои задумки.
— Тут все просто, Юрий Владимирович, — сказал генерал. — Нужны люди. И побольше. Подготовленные специалисты. Это — раз. Спецтехника — это два. И главное — связь. Чтобы у каждого сотрудника была своя карманная рация. Вспомните, какие образцы нам привозили наши вьетнамские друзья? По связи американцы уже во время Вьетнамской войны были на голову выше нас. А что у нас сделано с начала семидесятых? Пять лет прошло, а наша радиопромышленность так ни одного рабочего образца не предоставила.
— Хорошо. Займусь этим вопросом лично, — Андропов сделал пометку в блокноте и обратился ко мне:
— Полковник Медведев, вы что думаете по поводу усиления мер охраны?
— Я думаю, что нужно ввести ежедневное психологическое тестирование всех сотрудников. Без исключения. Начиная с нас с товарищем генералом и заканчивая последней уборщицей. Проверки и так идут серьезные, но психологи и психиатры в них участвуют только при приеме на работу. У нас же есть американские тесты. Тест «Миннесота», MMPI, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — кивнул Андропов. — Вы правы, внедрение субличности — это серьезная угроза, о которой мы только недавно начали думать. Но противник нас опередил. Что-то еще?
Мне вдруг вспомнилось покушение на Индиру Ганди, которое произойдет еще нескоро, в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году. Она будет убита собственными телохранителями. В Индиру Ганди выпустят восемь пуль в упор те самые люди, которым она доверила свою жизнь.
— Будет попытка внедриться в личное окружение Леонида Ильича, — заметил я. — Скорее всего противник выберет кого-то из охраны. В группу риска попадаем все мы, включая вас, Александр Яковлевич.
Рябенко покраснел, едва сдерживая раздражение. «Что ты несешь, Володя?!» — крутилось у него в голове, но он снова промолчал, только коротко кивнул мне, как будто соглашаясь.
— Вы правы, товарищ Медведев. И попытка будет не одна, но мы этого не допустим! — решительно воскликнул Андропов и даже хлопнул ладонью по столу. Но я читал его мысли и знал, что он лицемерит. Нет, конечно, все меры предосторожности будут приняты, и охрану Генсека усилят, но вот возмущение Андропова показное, неискреннее.
— Хотя не думаю, что они начнут действовать сразу же после двух провалов подряд, — произнес Юрий Владимирович после паузы. Он налил в стакан воды, отпил глоток и продолжил:
— Выждут какое-то время. Но вы обратили внимание, что пока они действуют стандартно? Изобретательно — да, но по известной схеме: подойти как можно ближе и выстрелить. Хуже, если они начнут действовать не шаблонно, непредсказуемо. И наша задача опередить врагов. Александр Яковлевич, пока проходят подготовительные мероприятия, рекомендую все-таки отправить полковника Медведева в отпуск. Пока есть время, нужно отдохнуть. Особенно, учитывая последние события. Есть еще что-то, — Андропов бросил на меня острый взгляд, — на что, по вашему мнению, Владимир Тимофеевич, нужно обратить внимание?