Телохранитель, или Первое искушение
Шрифт:
– А чего я? Молчу, молчу…
– А пять озер! – восклицал Иннокентий Павлович. – С помощью этой воды можно вылечиться от множества болезней. Но полностью исцелиться и омолодиться может только тот, кто последовательно окунется в воды каждого из пяти озер. Совсем как в сказке Петра Ершова «Конек-горбунок». Об этом авторе здесь тоже ходят легенды. Ведь Пете Ершову перед написанием сказки довелось жить в Омске, неподалеку от чудесных озер. Он мог слышать от местных жителей легенды о них… В то время ему было всего лишь девятнадцать
– Значит, нужно искупаться в этих озерах, и все болезни как рукой снимет? Ну так это просто! Приходи и купайся. Какие проблемы? – сказала я.
– Да… но известны названия только четырех озер. А вот пятое… надо найти. Угадать, какое из существующих является тем самым заповедным пятым.
– Озера все красивые, – вмешался Серега. – Мне особенно Данилово нравится. Водичка прозрачная, чистая, просто блеск, и хорошо прогревается. Сюда даже любители дайвинга приезжают. А рыбалка… Я там такую щуку один раз поймал… – Серега зажмурился. – Полтора метра. Не меньше.
– Наверное, летом здесь много народу, жаждущих исцелиться и омолодиться.
– Туристов больше, чем комаров, – хмыкнул Серега. – Таскаются с палатками и рюкзаками в надежде годочки скинуть и от болячек избавиться. Но это еще ладно, цветочки. А вот в Окуневе кого только не встретишь: индусы какие-то, цыгане. Храмы строят, толкутся, песни поют.
– Это бабаджисты-шиваисты. Поклонники бога Шивы. Они действительно живут здесь целыми общинами. Но мы несколько отвлеклись. Сейчас поедем к тобольским воротам Омской крепости, – сказал Иннокентий Павлович.
Уже начинало темнеть. Мы вылезли из машины и направились к воротам крепости. Серега сначала остался в «Москвиче», но потом ему стало скучно, и он присоединился к нам. Спустя некоторое время я обратила внимание на черный «Мерседес», остановившийся неподалеку. Метрах в двадцати от ворот.
– Народ интересуется памятниками, – кивнула я на машину.
– Это хорошо, – отчеканил Иннокентий Павлович.
Здесь я посмотрела на часы и ахнула.
– Мне пора домой.
– Мы еще не посмотрели Успенский кафедральный собор. Внутрь, конечно, нас не пустят, но и снаружи вид впечатляет.
– Простите, но никак.
Иннокентий Павлович обиженно поджал губы.
– Может быть, в другой раз… Оставьте ваш телефон. – обратилась я к нему. – Я вам позвоню, как только будет время. Если вам удобно, встретимся снова. Большое спасибо за интересную экскурсию. Все было просто здорово.
Он энергично кивнул.
– Ладно, уговорили. А вы любознательны. Обычно люди более консервативны и закоснелы. История их мало интересует. Хотя еще Пушкин говорил, что «мы ленивы и нелюбопытны». – И краевед поднял вверх указательный
Мы поехали обратно. Серега вел машину аккуратно, внезапно сбоку его подрезал черный «мерс».
– Блин, гоняет, урод! – Он высунулся из окна и заорал. – Глаза вправь как следует! Урод!
Меня вдруг стала бить мелкая лихорадка: эта машина стояла поодаль, когда я осматривала ворота Омской крепости. Получается, что за мной следят! А ведь Земцов предупреждал, чтобы я никуда не выходила из дома…
– Поворачивайте домой, – прошептала я. – Побыстрее, пожалуйста.
Иннокентий Павлович и Серега с недоумением посмотрели на меня.
– Что-то не так? – спросил Серега.
– Не так. Эта машина едет за нами. Я обратила на нее внимание еще у тобольских ворот…
– Мне тоже показалось, что тачка знакомая. Вроде уже на глаза попадалась, – признался Серега. – Ладно, домой так домой.
– Побыстрее.
– И это сделаем.
Я поминутно вертела головой: нет ли «хвоста». Но похоже, преследователь отстал или просто тщательно заметал следы.
Я расплатилась с Серегой и Иннокентием Павловичем и вышла из машины, помахав на прощание рукой.
Дома меня ждал неприятный сюрприз. Земцов стоял в коридоре и молча смотрел на меня. Наконец выдохнул:
– Ну? – И его глаза сузились.
Я почувствовала себя виноватой.
– Вот, – криво улыбнулась я, – вышла подышать свежим воздухом. Развеяться.
– Несмотря на мое предупреждение, что это опасно.
Я молчала.
– Ты хоть понимаешь, во что мы можем влипнуть?
Это «ты» демонстрировало полное пренебрежение ко мне. Он распекал меня как девчонку!
– Уже… – обреченно вздохнула я.
– Что – «уже»?
– Влипли. Кажется, за мной следили. Но я не виновата, – зачастила я. – Ты ничего не говорил мне. Просто уходил из дома, и все. А я здесь одна в четырех стенах. Можно свихнуться.
– Расскажи все по порядку. И ничего не перепутай.
Я рассказала Земцову о своих прогулках по городу, Сереге и Иннокентии Павловиче, о черном «мерсе», который ехал за нами. Слушая мое сбивчивое повествование, он мрачнел все больше и больше. А я все сильнее нервничала и в конце рассказа уже чувствовала себя как на раскаленной сковородке. Наконец я замолчала.
– Вот и все.
– Н-да! – выдохнул он. – Ну и заварила же ты кашу.
– Я не хотела…
– Оно и видно.
От этой реплики я обиженно поджала губы. Земцов очень умело переводил стрелки с себя на меня. В конце концов, если бы он делился своими планами и вел себя по-другому, я бы не удрала в город, как школьница, сбежавшая с урока.
– В общем так… Завтра с утра мы уезжаем в одно место. Рано утром. Чем раньше, тем лучше.
– Куда именно?
– Все скажу завтра, – бросил Земцов, и я поняла, что любые расспросы бесполезны.