Телохранитель моего мужа
Шрифт:
Артём сердится. Я слышу, как он сопит. Вижу, как яростно сведены его брови.
— Подумал, что я убежала? — смотрю на него, и что-то острое пронзает моё сердце.
У нас роли наоборот: он — прекрасный Кай, что спешит спасти свою Герду. А я — потерянная девочка, поцелованная Снежной Королевой. У меня в груди — осколок льда, и я не знаю, сможет ли он оттуда выпасть. Я помню, что Артём сказал, когда любил меня так искренне, так отчаянно нежно.
— Спросонку, — ерошит он светлый чуб. — Показалось, что ты ушла.
— Мне некуда. Да и без одежды и денег
Мне сейчас всё равно. Пусто как-то, почти безразлично. Наверное, я устала бояться. Чёрно-белый контраст, преследующий всю мою жизнь. Нет полутонов и переходов. Только резкая грань, отделяющая свет от тьмы.
— На всякий случай, — присаживается Артём за стол, — нас охраняют мои люди. Так что если надумаешь побегать, я тебя всё равно найду.
Было бы глупо думать, что он беспечен. Но я здесь. Слежу за сумрачным рассветом и пока не знаю, что делать дальше.
— И сколько мы будем прятаться?
— Недолго. Дай мне немного времени. Официально ты погибла в автокатастрофе, возвращаясь из загородного дома. Загородный дом сгорел дотла — по неофициальным данным. Сейчас мои ребята проверяют. Я жду информацию. Просто не спеши умирать на самом деле, — слабо улыбается Артём. — Будет день, будет пища. Я не собираюсь держать тебя взаперти.
— Я бы хотела увидеть сестру, — понимаю, что, наверное, глупо упрямиться, но Артём кивает, соглашаясь.
— Съездим сегодня обязательно, но позже. Думаю, ещё слишком рано, чтобы пугать медперсонал и тревожить близких.
Он улыбается. Мягко и понимающе. И пружина внутри ослабляет звенья. Кажется, я сама себя накручиваю, а нужно лишь немного довериться и плыть по течению.
— А ещё я хотела бы увидеть Веточку.
— Посмотреть ей в глаза? — Артём не сводит с меня глаз, и внутри начинает царапаться щекотка. Я чувствую себя желанной женщиной. Немножечко счастливой, что, казалось бы, сумасшествием при всех сложившихся обстоятельствах.
Меня пугают смены настроения. Немножечко. То чёрная тоска, то игривость кошки, что вытягивает тело на раскалённых солнцем камнях, потягивается, разевая пасть, показывая клыки и выпуская когти. Невероятные ощущения, не пережитые мной ни разу до этого дня.
— Хочу узнать, случайность или она меня предала.
— Не любишь разочаровываться?
Я медлю, подбирая правильные слова.
— Я уже говорила: у меня не так уж много радостей было в жизни. Я не жалуюсь, нет. Но с Ветой связаны светлые моменты. Я думала: вот это настоящая дружба. Всякое случалось. И ей не каждый день мёд приходилось пить. Но я знала: могу поплакаться. Получить поддержку. Пусть на словах. А сейчас я не знаю, что думать. Хочу знать правду. Любую. А потом буду думать, как жить дальше, если она всё же использовала меня втёмную.
Он встаёт со стула и подходит ко мне. Мягкая поступь большого хищника в хорошем настроении.
Он садится рядом, обнимает, утыкается лицом в плечо.
— Это так странно. Я готов для тебя сделать даже невозможное. Никогда раньше не чувствовал и половины того, что ощущаю сейчас. Это как сменить кожу — и получить много нюансов. Я пока не могу собрать их в кучу. Может, не умею, но хочу научиться выражать внутренние желания, делиться ими с тобой. Я не пугаю тебя?
— Нет.
Это правда. С ним удивительно спокойно. С почти незнакомым человеком. По ощущениям — я бы доверила ему всё. Без колебаний. Но это эгоистично.
— Не требуй от меня больше, чем я могу дать, — прошу его, сжимая руку, что лежит на моём животе. — Дело не в тебе. Во мне. Я замужем. Алексей мой муж. Это был мой выбор. Что из того, что я однажды ошиблась, приняла желаемое за действительное? Это пока ничего не меняет.
— Ты просто не хочешь, — я чувствую, как Артём напрягается. — Какая-то фатальная жертвенность для человека, который не достоин даже взгляда, не говоря уж о чём-то большем. Пообещай мне, — требует он, сжимая меня в объятиях покрепче. Горячее дыхание обжигает шею. По телу бегут мурашки.
— Что я должна пообещать? — спрашиваю, пытаясь сдержать горячую дрожь.
Ты ничего не должна на самом деле. Но я хочу, чтобы, когда всё закончится, ты ушла от него. Больше тебе не нужно его бояться. Зависеть от его прихотей. Мы что-нибудь решим и с Серёжей, и с Лялей. Нет больше причин за него держаться, Рина.
— Я хочу этого больше всего на свете, — шепчу я и чувствую, как приближаются непрошенные слёзы. Однако, я не дам им пролиться. — Но сомневаюсь, что будет просто. Он не из тех, кто с лёгкостью расстаётся со своими игрушками.
— Ты будешь не одна, а мы уж как-нибудь этого кукловода обломаем.
— Ладно, посмотрим, — вздыхаю. — Я приготовлю завтрак. Всё равно не спим.
— Я помогу тебе.
Правда, он не столько помогает, сколько мешает: ходит за мной по пятам, целует, куда попадёт. Это смешно. Забавно. Вначале я хихикаю, а затем смеюсь. Мы вымазались в муке, разбили яйцо, но я запоминаю эти счастливые мгновения.
Когда рядом бродит опасность, учишься ценить простые радости. Врезаются в память мелочи. Звенят на разные лады струны души, а память делает моментальные снимки, чтобы хранить и беречь их. А потом, позже, можно будет доставать воспоминания и рассматривать. Прижимать к сердцу. Радоваться, что это было, случилось в моей жизни.
У Артёма снова звонит телефон. Он уходит, чтобы поговорить, а я допекаю блинчики. Запоздало думаю, откуда здесь продукты, если в квартире долго никто не жил. Но я обо всём могу спросить Артёма. Спросить, не боясь вспышки гнева, издевательств, насилия.
Да, я подам на развод, как только всё утрясётся. А пока… я живу без документов и денег. Практически — привидение, особенно, если учитывать, что я «погибла» где-то на автостраде.
38. Артём и Рина