Телохранитель
Шрифт:
— У тебя довольно грязные методы, Макс. Я предпочитаю вышибал, которые используют как можно меньше насилия.
Я сник. Опять сказался этот чертов недостаток мозговых клеток. Нормальный человек использовал бы психологию, уговорил бы буянов выйти на улицу. Но нет, мне надо было выбить из них дерьмо и остаться без единственной работы, которую я мог получить. Я опустил голову и уставился на элегантно обутые ноги Бетти.
— Простите.
— С другой стороны, — невозмутимо продолжила Бетти, — болтовня ничего не стоит и не
Я воспрял духом и осмелился поднять голову. Бетти ободряюще улыбнулась.
— Скажи, Макс, эта твоя маленькая подружка продается? Она похожа на миниатюрную меня.
Как будто и не слыша слов Бетти, Джой играла с ее бриллиантовой серьгой. Мои мозги тяжело зашевелились. Деньги мне нужны, это верно, и за Джой дали бы хорошую цену. Но друзей не продают, даже если они не люди. Я покачал головой.
— Простите, но Джой — подарок друга, и она не продается.
Бетти понимающе кивнула.
— Хорошо. Мне нравятся люди с принципами. Ты нанят.
16
«Новая технология, стоит ей укорениться, растет, как злостный сорняк. Дайте ему время — и он захватит огород человека и погубит то, что поддерживает нас. Наша задача — выявить первые скрученные ростки, когда они только-только вылезли из земли, и выполоть их прежде, чем сорняк разрастется».
В больницу пускали с 10:00 по стандартному времени, и когда двери открылись, мы были уже там. Женское хирургическое отделение представляло собой большую открытую комнату с двумя рядами биокроватей. Каждая из них регулировалась под данного конкретного пациента. Женщины лежали на спине, на боку или на животе, в зависимости от того, какая хирургическая операция предстояла или была уже сделана, а вокруг них змеились трубки и разноцветные провода. Большинство женщин были шахтерами, как свидетельствовали их короткие — чтобы легче мыть — волосы. Но попадались и космиты, и рабочие, и нештатные. Однако никаких корпов: те имели отдельные палаты с горячими и холодными роботами на побегушках для полного комфорта.
Прихрамывая, я шел по проходу. Нога болела в том месте, где пьяный пожевал ее. Я уже одолел половину палаты, когда увидел Сашу. Она лежала, отгороженная от остальных занавесками. Кто-то расчесал девочке волосы и разрешил кровати приподнять ее. Саша выглядела худой и бледной, но в целом намного лучше, чем за последние две недели. Она даже улыбнулась и протянула руку. Рука была холодной и слабой.
— Привет, Макс. Привет Джой. Мне нравится твое платье.
Малышка-андроид взвизгнула от удовольствия, прошлась «колесом» по постели и уютно устроилась у Саши на коленях. Я уселся на край кровати.
— Привет. Как себя чувствуешь?
— Как подогретая чанная
— Отлично, — весело соврал я.
— Врун, — сказала она ровно. — Говорят, меня выпишут дня через три-четыре.
— Рад слышать, — ответил я. — Мы приготовим квартиру к тому времени.
Она недоуменно посмотрела на меня.
— Квартиру? Какую квартиру?
— Ту, которую я снял сегодня утром, — сообщил я с важным видом. — Тебя же надо будет куда-то забрать.
Саша нахмурилась.
— Очень внимательно с твоей стороны, Макс. Но разве мы можем себе это позволить?
Я ухмыльнулся. Все-таки здорово, когда есть чем похвастать.
— Ха… моя работа оплачивается вполне прилично.
— Ты нашел работу? — искренне удивилась Саша.
— А как же. Я теперь вышибала в ночном клубе «Бетти».
Я наблюдал, как она переваривает эту новость. Чуть погодя Саша подняла глаза на мою голову в платке и кепке и заметила:
— Мне нравится эта мода.
Я чуть не ляпнул, что это не мода, а маскировка, но вовремя спохватился и благоразумно кивнул:
— Спасибо. Мне это показалось хорошей идеей.
— Это очень хорошая идея, — серьезно подтвердила Саша. — Надеюсь, ты и дальше будешь мыслить в том же духе.
Я выразительно подмигнул.
— Конечно, Мэри, не беспокойся.
При звуке вымышленного имени Саша закатила глаза.
— Хорошо. Думай, что делаешь.
Я приготовился ответить чем-нибудь остроумным, но кровать перебила меня.
— Пациент устал. Пациент устал. Пожалуйста, удалитесь. Пожалуйста, удалитесь.
Подо мной что-то зажужжало, и я встал. Джой подбежала ко мне.
— Хорошо, хорошо. Уже ухожу. Выздоравливай, Саша. Я имею в виду, Мэри. До завтра.
Девочка улыбнулась, слабо помахала и откинулась на подушку. Она умудрялась выглядеть хорошенькой, даже несмотря на глазную повязку, цвет лица и отсутствие макияжа. Да, Саша была крепкой девочкой, и эта мысль наполнила меня почти отцовской гордостью. Последний раз взглянув на нее, я заставил себя уйти.
Следующие два дня прошли с почти приятным однообразием. Я вставал, принимал душ, выбрасывал оставшиеся с вечера пустые упаковки от еды, выпивал две чашки «американо» у местной стойки эспрессо, навещал Сашу в больнице и шел на работу. А к работе я отнесся серьезно.
После довольно тяжких раздумий я пришел к выводу, что с большинством смутьянов и впрямь можно справиться, не прибегая к насилию. Первым делом надо выглядеть запугивающе. Это сразу укротит процентов семьдесят типичных для баров забияк. И поэтому я обзавелся черной кожаной одеждой, хромированными цепями и полупостоянной усмешкой.
Да, многие пьяные — болтуны, а не бойцы. Девять задир из десяти можно выпроводить за дверь одним грозным видом и угрожающей просьбой очистить помещение. Как любит говорить Бетти, зачем драться, если тебя не вынуждают?