Телохранитель
Шрифт:
Не обращая дальше внимания на голос, я прошел по центральному проходу, спустился на пять ярусов и направился к местам в середине. Часть была уже занята, но остались и свободные. Выбрав то, что понравилось, я лег на спину и привел в действие ограничительную систему. Кушетка была оборудована рядом принадлежностей, и я еще исследовал их, когда слева раздался голос:
— Привет, мы, кажется, соседи?
Повернувшись, я с удовольствием обнаружил, что голос принадлежал той самой женщине, на которую я облизывался в очереди. Она была в ярко-красном брючном костюме. Большинство
— Кажется, да. Я Макс. Макс Смит. А вы?
Она улыбнулась. Зубы у нее были удивительно белые.
— Линда Гибсон. Приятно познакомиться, Макс.
Ее протянутая рука прошла ровно половину расстояния между нами. Маленькая и теплая рука. Я как раз пожимал ее, когда в отдалении появилась Саша. Ее глазная повязка казалась здесь чудовищно неуместной. Или дело было во мне? Остальные-то пассажиры так же не обращали внимания на повязку, как и на мою пластину. И возможно, по той же причине. Саша посмотрела на меня своим характерным хмурым взглядом и села там, откуда могла наблюдать. Линда, встревоженная моим невниманием, оглянулась через плечо.
— Я что-то упустила?
Я покачал головой:
— Нет, ничего. Просто старая знакомая. — Я изобразил улыбку и помахал. Саша волком посмотрела в ответ.
Я повернулся к прекрасной Линде. Она не сводила с меня своих бледно-голубых глаз, как будто я был единственным мужчиной в мире. Ее голос прозвучал мягко и доверительно:
— Можно открыть тебе секрет?
Я серьезно кивнул.
— Пожалуйста.
— Я села сюда нарочно.
Кровь загремела у меня в ушах. Я нравился ей! Единственная женщина, которой я нравился до этого, брала за это деньги. Будь у меня хвост, я бы завилял им. Теперь надо сказать что-то умное.
— Неужели? Ну, я рад, что ты это сделала.
— Я тоже, — проворковала она. — Ты уже выбрал костюм?
— Костюм? — тупо спросил я. — Для чего?
— Конечно, для бала, глупенький, — беспечно сказала Линда. — Он пройдет на Палубе А, и все приглашены. Я надеялась, ты будешь моим эскортом.
Буря противоречивых мыслей и чувств захлестнула меня. Удовольствие от того, что меня просили, страх, что придется танцевать, и растерянность.
— Э… да, я бы с удовольствием пошел. Когда он будет?
— Послезавтра в 20.00, — спокойно сообщила Линда. — Я буду леди восемнадцатого века. А из тебя бы вышел дивный пират.
— Решено, — прогудел я. — Поднять грот и задраить люки!
Линда захихикала, и меня окатила волна радости. Корабль вздрогнул и расстался с астероидом DXA-1411, известным как Глубокий Порт.
Если «Бал Юпитера» был придуман для того, чтобы занять пассажиров, он с этим отлично справился. Следующие двадцать четыре часа прошли в суматохе предварительных примерок, промежуточных примерок и окончательных примерок, проводимых под деспотическим надзором андроида по имени Перкинс.
Это именно Перкинс уложил перо на моей шляпе, это Перкинс потребовал, чтобы Джой была в таком же костюме, как у Линды, и он же помог нам отрепетировать вход. Вход,
И не одни мы были такими. Лихорадка подготовки захватила буквально всех. А чтобы уж точно никто не остался в стороне, персонал корабля всеми способами рекламировал событие: по внутренней системе новостей непрерывно шли сообщения, устраивались предбальные вечеринки, пассажиров заваливали приглашениями и подарками и закармливали особыми кушаньями.
Чувствуя себя поначалу немного скованно, я мало-помалу все больше втягивался в предбальную суету, пока и впрямь не забеспокоился, какого цвета должен быть мой пояс и хорошо ли сидит жилет, и какое там лезвие у моей алюминиевой абордажной сабли.
И к тому моменту, как мы с Линдой расстались, я уже вконец устал и обрадовался, что хоть можно отдохнуть. Сон пришел быстро, всплыл из глубины и захватил меня в свои темные объятия. Пришедшее вслед за тем сновидение было похоже на предыдущие сны и явно связано с ними.
Первое, что я осознал: я лежу на спине, а надо мной проплывают потолочные плитки. Мысли вяло бродили в голове, бессвязные, медлительные и тяжеловесные, отягощенные наркотиками, которые дали мне доктора. Плитки перемежались со светящимися панелями. У меня возникла убежденность, что кто-то хочет, чтобы я их считал, чтобы точно определил, сколько светящихся панелей я увидел. Но числа, ставшие вдруг скользкими и увертливыми, как угри, ускользнули от меня. По обеим сторонам каталки шли люди. Женщина справа, с летящими назад волосами, длинным прямым носом и в белом лабораторном халате, взглянула на меня, но обратилась к мужчине слева:
— Ты уверен, что получится?
— Нет, я не уверен, — спокойно возразил мужчина. — Биохранение — еще не оперившаяся наука. Я считаю, что получится, но не даю никаких гарантий.
Женщина будто и не слышала его.
— Зомби был бы слишком заметен. Мы должны спрятать исследования в его голове, но оставить мозг функционирующим. В противном случае профсоюзники почти наверняка их обнаружат.
— Я знаю об этой угрозе, — сухо ответил мужчина. — Я сделаю все, что в моих силах.
Женщина хотела что-то добавить, но вместо этого лишь коротко кивнула.
Автокаталка повернула за угол. Снова сбившись со счета, я бросил считать панели. Отчаянно захотелось пить. Во рту было сухо, ужасно сухо, и я жалобно квакнул. Женщина взглянула на меня, но не попыталась выяснить, в чем дело.
Мы прошли герметичный люк. Потолочные плитки исчезли, сменившись гладкой полупрозрачной поверхностью. Сквозь нее просачивался свет.
Каталка остановилась под вентиляционным отверстием. Холодный воздух погладил лицо, а ноздри наполнил запах дезинфицирующих средств. Мелькнула зеленая ткань. Операционная! Меня везли в операционную! Но я не болен… или болен? Я рванулся, пытаясь освободиться от ремней, и хотя движение вышло совсем слабым, женщина заметила его. Она нахмурилась и повернулась к кому-то сзади меня.