Телохранители
Шрифт:
Очень хотелось жрать. У меня всегда так бывает, когда перенервничаю. Но продуктов с собой никто взять не удосужился. Ну что ж, если нельзя насытиться прямо сейчас, то по крайней мере можно поспать. Чем я немедленно и занялся.
Сергей
Когда мы подлетали к столице, я решил проявить инициативу, обратившись к Соболеву и Унельме со следующими словами:
— Я понимаю, что вам сейчас будет не до нас, слишком уж много дел навалилось в связи с землетрясением и цунами, поэтому предлагаю сейчас распрощаться. Мы с Иннокентием возвращаемся на Землю, а вы, без помех
— Интересное у вас предложение, — рассмеялся Соболев. — Вы только что спасли нам всем жизнь, а мы в ответ должны выпроводить вас голодными? Неужели вы думаете, что мы на такое способны. Нет, мы вас не задерживаем, вы вольны отправиться на Землю в любой момент, когда вам это заблагорассудится, но только после обеда. Обед — это святое. Да и лично участвовать в разгребании завалов никто из нас не собирается. Для этого имеются соответствующие службы. А у президента и спикера Эдускунта имеются свои обязанности. И они не должны вмешиваться в работу специалистов, которые значительно лучше представляют, что и как им следует делать.
На это мне возразить было нечего, и мы остались.
Флаер сел на зеленой лужайке у самого дома Соболева. Ничего такой домик. Деревянный, сложенный из гигантских, потемневших от времени бревен, в два этажа с мезонином, кучей пристроек и просторным балконом. Под балконом располагались резное крыльцо и закрытая веранда в два света. Общей площадью застройки квадрат в двести. У крыльца играли дети, которые сразу заинтересовались Иннокентием. Он сразу же спрыгнул на лужайку, смачно потянулся и с царственной небрежностью принялся разгуливать, великодушно позволяя себя гладить и чесать. Дети вообще обожают больших, мягких и пушистых, поэтому котяра искренне наслаждался. Он буквально купался в их эмоциях, а дети млели в его.
— Внуки? — уточнил я у Соболева.
— Нет, праправнуки.
— Ничего себе, сколько же вам лет?
— Сто два.
— Никогда бы не дал! Я думал, что максимум девяносто. Кстати, раз пошли личные вопросы, а каким по счету президентом Суоми вы являетесь?
— Первым.
— Как это?
— Очень просто. Я был одним из тех, кто основал эту колонию. Когда встал вопрос об учреждении должности президента, выбрали меня.
— И с тех пор ни разу не переизбирали?
— А зачем? У нас тут нет политических игрищ. Если человек справляется со своими обязанностями, то к чему заморачиваться на новые выборы?
Я подхватил Иннокентия подмышку, и мы все прошли в дом. По пути Соболев расспросил меня о вкусах моего напарника и выдал ему, для начала, миску творога со сметаной, упомянув, что рыба поспеет несколько позже. Немного подумав, он набрал заказ на кухонном автомате и выставил на стол бутылку финской водки, хлеб домашней выпечки и целую кучу всевозможных солений.
— Давайте, за второе рождение, — сказал он, разливая по первой.
Выпили, закусили соленьями. Пикнул, сообщая о готовности блюд, кухонный автомат. Молодая женщина, судя по возрасту — правнучка Соболева, расставила все на столе, пару тарелок поставила в углу для Иннокентия и скромно удалилась. Разлили по второй.
— Напарнику расслабиться не требуется? — пошутил Соболев, оглянувшись на занятого вареной рыбой Иннокентия, — могу валерьянки накапать. — Спасибо, — отшутился я, — товарищ из мелкой посуды не употребляет.
Посмеялись. Немножко расслабились. Посмаковали напиток.
— Водку сами делаете? — поинтересовался я. — Или из метрополии возите?
— Разумеется сами. Неужели не чувствуете, что качество значительно лучше?
— Да не пробовал я на Земле финских
— Планетотрясения бывают. И почти каждое из них сопровождается цунами. Но, разумеется, не такими сильными, как сегодня. Система оповещения у нас отработана и, судя по предварительным сообщениям, жертв среди населения колонии нет. Разрушений много, но ничего экстраординарного и непоправимого не случилось. Больше всего жалко «Сахарную Голову». Такая достопримечательность была! Никто и помыслить не мог, что вот так все закончится.
— Нет в этом мире ничего постоянного, — попытался я утешить Соболева и одновременно перевести разговор в другое русло, — все течет и все изменяется. Только вот сейчас, мне кажется, у вас появился еще один повод задуматься. Горы, вершинами которых являются ваши острова, тоже не вечны. И обладают значительно меньшей прочностью, чем обломившийся сегодня массив кварцита. Раньше этот массив сдерживал напор волн, что способствовало формированию узкого мыса, на конце которого он располагался. Если бы не существовало «Сахарной Головы», мыса уже давно не было бы. В дальнейшем остатки массива уже не будут представлять настолько эффективной защиты и через несколько лет мыс размоет. Вода точит камень. Медленно, но верно. Не всегда в буквальном смысле. Вы, как я понял, в процессах выветривания разбираетесь, а для Унельмы и Антеро я прочту коротенькую лекцию.
— Первичной и главной причиной разрушения камня является суточная смена температур: дневная жара и ночной холод. При нагревании тела, как правило, расширяются, а при охлаждении сжимаются. Со временем это приводит к образованию микротрещин, в которые попадает вода. А дальше вступает в действие основная причина разрушения. При замерзании вода превращается в лед. Происходит увеличение объема, и стенки трещин раздвигаются в стороны. Таким образом, трещины увеличиваются. При таянии льда вода проникает дальше вглубь камня. Когда вода снова замерзает, трещины растут дальше. Так продолжается вплоть до соединения трещин и выкрошивания фрагментов каменного массива. У вас бывают отрицательные температуры?
— Бывают. Не часто, но каждую зиму.
— Вот каждую зиму это и происходит. Днем тает, а ночью замерзает. Процесс медленный, но неотвратимый, идущий по нарастающей. Плюс к этому свой вклад добавляют землетрясения, цунами да и обычное волнение. Я перед самым разрушением «Сахарной Головы» осматривал ее. Там не было трещин! Единый монолит. Но при планетотрясении она лопнула. Что уж говорить об остальных породах, из которых сложены ваши острова. Это ведь в основном вулканические, эффузивные породы?
— Не везде, — ответил Соболев, — есть и метаморфические породы, и интрузивные. Когда этот горный хребет громоздился, что только наверх не вылезло. Но больше, конечно, вулканических пород.
— А эти породы как раз и растворяются в воде легче всех остальных. Они ведь аморфные. Остывали быстро, и кристаллическая решетка не успевала образоваться. Поэтому я рекомендовал бы вам заняться берегоукреплением. Понимаете, расти ваши острова больше не будут. Планета старая и серьезные подвижки литосферных плит маловероятны. А разрушение идет постоянно. И замедлить, или даже остановить его — вполне в ваших силах. Технологий сейчас имеется много. Разных. Как правило, это дорогое удовольствие. Но вполне подъемное. Так что, если вы хотите чтобы правнуки ваших правнуков жили на этой планете и могли передать ее своим правнукам — надо начинать вкладываться в укрепление островов уже сейчас. В противном случае вашим потомкам останется только два варианта.