Тема с вариациями
Шрифт:
Л а в р о в (весь скривившись). Ой! Вечно ты мне испортишь настроение.
К и р а. А то, что ты испортил настроение Максиму, это не в счет?
Л а в р о в. Откуда ты взяла? Ему плевать на это дело. У него роскошное настроение.
К и р а. Конечно. Человека обидели. Обошли. И все несправедливо. Разумеется, Максим должен быть счастлив. (Дает Лаврову еще бутерброд и наливает кофе.)
Л а в р о в (ест). Хорошо. Пусть это даже моя ошибка. Хотя ты не знаешь всех обстоятельств. В жизни приходится… Без компромиссов,
К и р а. А затем, что в этом ты весь. Ты поступил возмутительно. И пойми, тебе этого никто не скажет. Ты для них слишком высоко. Только я… Ты обидел талантливого человека. А талант надо…
Л а в р о в (перебивая). Чушь! Общее место! Талант не нуждается в подпорках! Он сам пробьется!
К и р а. Вот это — общее место. Это бездарь сама пробьется! А талант не обязан!.. Что, если Максим скиснет?!
Л а в р о в. Говорю тебе — так вышло! Подумаешь, проблема!
К и р а. Да! И — главная! А кому тогда вообще нужны все ваши проблемы, если, кроме них, вы ничего не замечаете? Никого! Даже любимого ученика! А ведь ты так носишься со своим делом! Так вот, и оно страдает!.. И тогда, с этой идиотской благотворительностью!..
Л а в р о в. Ах, вот оно что! Узнаю, с чьего голоса поешь! Думаешь, я слепой?! Ничего не вижу?! (Указывает на входную дверь.) Все вижу!
К и р а. Дурак ты.
Л а в р о в. Я ему голову проломлю.
К и р а. Только не прячься за ревность. Все хорошо в свое время. Ты прекрасно понял, о чем я говорю. Должен понять! (Уходит.)
Лавров мрачно смотрит ей вслед, затем берет сумку и поднимается по лестнице.
Спустя несколько дней. Обстановка шестой картины. В и к т о р, А л е к с е й и М а ш а расположились вокруг общего стола и, откинувшись на спинки стульев, умиротворенно смотрят на М а к с и м а.
В и к т о р. Вот это совпадение! Невозможное дело!
М а ш а. Поразительно!
А л е к с е й. Все сошлось!
М а к с и м (вскакивая). Пойду обрадую Лавра. (Идет вприпрыжку к двери. Останавливается.) Но до его прихода никому ни слова! Вы меня поняли? Кто бы ни зашел. Хоть директор. (Хочет выйти.)
В и к т о р. А если придет сам шеф?
М а к с и м. И ему ни звука! Я хочу сообщить ему все сам. Пусть ждет. Скажите, приду минут через десять. (Выходит.)
А л е к с е й. Вот вам наконец и открытие!
В и к т о р. Лавр будет на седьмом небе. Я никогда не видел, чтобы он так волновался. С утра заходил три раза. Ждет результатов проверки. Так что, друзья, вертите дырки в пиджаках. Если Лавр, конечно, нас не забудет. Как тогда Максима.
М а ш а. Да ладно тебе.
А л е к с е й. Нет, шеф отличный мужик.
В и к т о р. Ах, брось! Он — шеф! Понимаешь ты, что это значит?
А л е к с е й. Просто на него тогда какая-то муть нашла.
В и к т о р. Муть не муть, а Максим с носом остался.
М
Входит Р е б р о в с газетой в руке.
Р е б р о в. Здравствуйте, молодые люди.
Все вразнобой отвечают: «Здравствуйте, Борис Васильевич».
(Благодушно.) Ну что? Упиваетесь? Наслаждаетесь? Почиваете, так сказать, фигурально и буквально на лавре? Так-так. Но не бывает бочки меда без ложки дегтя. А где наш молодой многоуспевающий ученый? Я имею в виду Карпова.
В и к т о р. Вышел. Тут… не… ненадолго.
Р е б р о в. Неясно. Надолго или ненадолго?
В и к т о р. Надолго.
Р е б р о в. Жаль. А я хотел удивить его одним сообщеньицем. Впрочем, и через вас можно. Поскольку вы теперь все в одном звании: «И др.».
В и к т о р. То есть?
Р е б р о в. А вы, как я замечаю, газет не читаете? Наверное, только «Спорт» и «Футбол»? Маловато. К сожалению, в этих уважаемых печатных органах информация из нашей области не публикуется. А вот в сегодняшней центральной прессе есть, например, такие строки (читает): «На днях наш корреспондент имел беседу с директором института…» — ну, тут пошли все звания и степени, разумеется, — «… который сообщил нам следующее». Кавычки открыты. «Среди работ, разрабатываемых в институте, чрезвычайный интерес представляет Проблема…» — ну и далее идет пересказ корреспондента для детей ползункового возраста. Так. А вот, вот… (Читает.) «Решением этой Проблемы заняты сотрудники отдела, руководимого профессором, доктором наук Е. Д. Лавровым, а именно завлабораторией, доктор наук Б. В. Ребров, старший научный сотрудник теоретической группы Г. В. Бармин и др.». Кавычки закрыты. Все понятно?
М а ш а. А что тут надо понимать?
Р е б р о в. Только то, что поймет любой рядовой читатель. Ну, заведующего отделом, ученого с мировым именем, не обойдешь, это само собой. На нем, так сказать, общее руководство. Меня тоже — как-никак завлабораторией, — на мне эксперимент. А теория на ком? Раз упомянут из теоретической группы только Бармин, значит?..
В и к т о р. Ну Бармин! На ходу подметки…
А л е к с е й. А при чем тут Бармин? Интервью-то давал директор.
Р е б р о в. Мда. Туманно, туманно. В общем, я так полагаю, вы — теоретики, сами во всем разберетесь. (Хочет уйти.)
В и к т о р. Если можно, оставьте газету.
Р е б р о в. А я вдруг подумал — стоит ли портить Максиму настроение? Прочтет, что он всего лишь «и др.», и расстроится. Хотя все равно прочтет. Так или иначе, прошу передать одно: не нахожу слов. Остается только развести руками. Не забудьте вернуть газету. (Выходит.)
В и к т о р. Ну и ну! Еще один втык Максиму!
А л е к с е й. Да, невезучий он.
М а ш а. Ну неверно это, неверно! Раз именно Максим Павлович в основном решил Проблему, значит, он, наоборот, везучий! Ну и Лавр, конечно. Но шеф — фигура. А Максим Павлович чуть постарше нас. Да я бы полжизни отдала за такую невезучесть! Вот — главное!