Темная Башня
Шрифт:
Сильви. Куда не возьмешь?
Роланд. Поцелуй меня, Сильви. Я заставляю Учителя ждать.
Слышен горн. Роланд играет Вызов.
Сержант-горнист. Здорово сыграно! Здорово сыграно!
Мой мальчик, ты сдал на «отлично».
Но помни: когда меня здесь не будет,
Тяни последнюю ноту.
Роланд (слегка обиженно). То есть когда меня здесь не будет…
Сержант-горнист. Ну да, ты прав. Но и моя работа идет
Ведь ты – последний ученик. Не забывай того,
Чему я научил тебя. Когда настанет время показать
Свое уменье, надеюсь, ты порадуешь меня.
Роланд. Я постараюсь. (Пауза, затем с некоторым смущением он продолжает.) Сержант?
Сержант-горнист. Да?
Роланд. Вы во все это верите?
Сержант-горнист. Во что?
Роланд. Вы в самом деле думаете, что есть Дракон?
Сержант-горнист. Что ты такое говоришь? Из-за чего же погиб Гейвин?
И Майкл, и Генри, и Дэнис, и Роджер, и Джон,
И твой отец, и дед,
И все остальные – до Джорджа?
Роланд. Не знаю… Но ведь никто не видел Дракона.
Сержант-горнист. Вот как? Но видели то, что он сделал.
Ты встречался когда-нибудь со Слепым Питером?
Впрочем, едва ли. Ты здесь как пленник
В черном кольце тесно посаженных тисов…
Где тебе видеть людей! Но если ты хочешь
Знать, для чего уезжаешь,
Зайди к Питеру. В его доме низкая дверь -
Не повреди головы.
Слепой Питер (старый надтреснутый голос). Верно, сэр. Берегите голову.
Садитесь, вот кресло. Осталось от лучших времен,
В нем еще есть пружины, не то что в других.
Спасибо, что навестили меня.
Слышу по голосу: вы, сэр, сын своего отца…
Правда, руку вы жмете не так крепко.
Роланд. Как, разве мой отец…
Слепой Питер. О, у него была железная рука.
И что важнее, сэр, у него была железная воля.
И что еще важнее – у него была совесть -
То, в чем все мы очень нуждаемся. Мне ли не знать!
Роланд. Почему вы говорите о совести с таким сожалением?
Слепой Питер. Потому что ее можно потерять…
Здесь холодно, вы не замерзнете? Я буду краток.
Лет пятьдесят назад, когда я не был слеп,
Люди дали Дракону волю.
В то время у меня была работа, жена и новорожденная дочь.
Я верил в Бога. Но однажды,
Я вам сказал, Дракону дали волю:
В последнее время никто не решался на битву,
Он осмелел и выполз из логова, то есть из Башни,
И, крадучись, он незаметно добрался до нашей земли, незримым.
Разве что воздух стал почему-то зловонным,
И все стало вдруг портиться. У людей
За ночь менялись глаза и лица.
Поменялось правительство.
Наутро
Я бросился к зеркалу. В нем я увидел:
«Доносчик»!
Роланд (потрясение). Доносчик?
Слепой Питер. Увы, сэр. Такой оказалась моя новая роль.
Тогда издали немало законов, запрещавших и то и се,
И всякий нарушитель карался смертью.
Я здорово разбогател, посылая людей на казнь…
Последним стал отец моей жены.
Роланд. Но вы верили в справедливость новых законов?
Слепой Питер. Верил? Ну да! Верил ли я хоть чему-то?
Я просто копил добро, а с Богом давно распрощался.
Но пора закругляться…
Когда повесили тестя, жена отравилась.
Мы с дочкой остались одни. Потом и она заболела.
Я был испуган – созвал знаменитых врачей
(Денег на это хватало), но ни один
Не нашел в ее теле болезни – скорее, душа
Просто решилась покинуть… И что тут такого?
Все согласятся, что быть человеком непросто… Роланд. И потом она?…
Слепой Питер. Умерла. Да, но умирала так долго! Я это видел.
Потому и ослеп.
Роланд. Как? Неужели вы сами…
Слепой Питер. Видевший иные вещи, сэр, больше не захочет смотреть.
Скажите, нынче людские лица
Так же уродливы, как и прежде?
Вы понимаете: так же злы? Роланд. Не все, но бывает…
Слепой Питер. Они-то и служат Дракону.
Роланд (с раздражением). Зачем все сваливать на Дракона? У людей есть свобода выбора! Свобода выбрать добро или зло…
Слепой Питер. Именно так.
Выбравший зло выбирает Дракона!
Но объяснять это вам ни к чему,
Ваш выбор сделан.
Как и отец, вы призваны к Поиску,
Он превратит вашу жизнь в подвиг, а смерть – в победу.
Благослови вас бог! Вы решились!
Роланд (медленно, еще раздумывая). Но решился ли я, Питер? Решился?
Вступает другой голос.
Сильви. Роланд, милый, ты решился? Правда, решился?
Роланд. Сегодня я еду.
Сильви. Это не ответ.
Ты едешь, потому что велено,
Мать воспитала в тебе веру в бессмысленный подвиг.
Ей-то легко…
Роланд (с негодованием). Ей легко? Отдавшей мне плоть и кровь? Седьмому-то сыну!
Сильви. Знаю. Ты скажешь, что это – жертва. Но каждая новая смерть – лишь камешек ей в ожерелье. Она помешалась, Роланд.
Роланд (со спокойной убежденностью). Весь мир помешался. Сильви. Совсем не весь, любимый. Кто жаждет власти, тот