Темная душа. Академия жрецов
Шрифт:
Джозефф притянул меня к себе, чтобы я стала за его спиной.
Они с Коннором выступили вперед, готовые обороняться. Охранники бросились на парней. Джозефф ловко увернулся от первого удара, оставляя противника позади. Потом, заломав ему руку, даркх выхватил нож из его сжатого кулака и вогнал ему лезвие меж лопаток по самую рукоятку.
Коннор в это время сделал подсечку, чем сбил мужчину с ног. Тот выронил оба ножа из рук, поэтому блондин воспользовался моментом и перерезал ему горло
Стоя у задней стены, я размышляла, почему же они не использовали магию в сражении. Так было бы гораздо проще.
Через минуту в комнату подоспело подкрепление и, пока даркхи разделывались и с ними, Бредсберри стоял у двери и наблюдал за разворачивающейся картиной. Как и я.
Решив, что нельзя больше стоять без дела, я подбежала к трупу одного из охранников и выдернула метательный нож из его формы. Стараясь не попасть под руку дерущихся, я приняла удобную позицию и прицелилась в директора.
Вдох, выдох.
Я швырнула нож в старика, однако он оказался на удивление проворным и вовремя отскочил в сторону. Даже отсюда я увидела хищную усмешку, игравшую на его губах.
Бредсберри взял нож, торчавший в косяке двери из-за моего промаха и метнул его в мою сторону. Лезвие пронеслось прямо возле моего лица, но, все же, мимо.
Я уже было хотела победно ухмыльнуться, однако довольный вид старика не давал мне покоя.
Я обернулась, чтобы понять, что же его так развеселило.
Комнату наполнил пронзительный крик, который был полон отчаяния и боли. Я не узнала собственный голос.
У той стены, где раньше стояла я, сейчас находился Альфред. Алое пятно расплылось по его одежде в области груди. В руке дядя сжимал окровавленный нож.
Когда я обернулась, Бредсберри уже не было видно. В комнате. В палате осталась только я, Альфред и Коннор.
Струйка алой жидкости вытекала из уголка рта дяди. Он совсем побледнел и рухнул на пол. Я с воплем подлетела к нему и приподняла его голову. Коннор присел рядом со мной.
Горячие слезы ручьями стекали по моим щекам. Я не могла унять дрожь в голосе.
— Не покидай меня, — взмолила я, немощно сотрясаясь от рыданий.
Альфред перевел на меня затуманенный взгляд и слабо улыбнулся.
— Я так рад, что увидел вас двоих. Не плачь по мне, милая. Я прожил отличную жизнь, — бесцветным тоном произнес Альфред.
Силы заметно покидали его. Рана не залечивалась, и как я поняла, уже не залечится никогда. Одному Богу известно, что они тут с ним делали.
— Отец, —
— Я тобой горжусь, мой мальчик. Ты вырос замечательным человеком, я знаю. Позаботься об Эвелин, — каждое слово давалось дяде с большим трудом, чем предыдущее.
— Конечно, — ответил Коннор, гладя отца по руке.
— И Эвелин, — Альфред сделал паузу. — Прости меня. Я хотел тебя сберечь.
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, однако они продолжали литься из моих глаз.
— За что? Ты ничего не сделал, — невнятно пробормотала я.
— Ты ни в чем не виновата, — из последних сил выдавил дядя и его веки с тяжестью опустились.
Я зажала рот рукой, чтобы не завизжать от беспомощности.
Сердце сдавило от навалившегося горя.
Когда голова Альфреда склонилась на бок, последняя заслонка в моем сознании рухнула.
Я вернулась в прошлое. В тот октябрьский день дождь лил не переставая. Мне было семь лет и в ту минуту я пряталась за широкой спиной отца, пока он разговаривал с моей матерью. Вернее сказать, кричал на нее, и она ему в ответ.
— Убирайся, ты не заберешь мою дочь, — заявил папа, не пуская женщину в дом. Она стояла на пороге, не желая уходить.
— Я отвезу ее в Академию. Там ее ждет лучшая жизнь. Иначе вас обоих убьют, — орала она. В ее голосе не было ни капельки сочувствия.
— Я сказал, нет, — отец захлопнул дверь перед носом матери.
Он повернулся, посмотрев на маленькую меня сверху вниз.
— Я не хочу, чтобы тебя убили, папа, — голос дрожал, губы были поджаты, а в больших голубых глазах отражался страх.
Мужчина склонил голову, ласково глядя на дочь. Только он хотел наклониться, чтобы быть с ней на уровне, как со стороны раздался хлесткий, резкий грохот. В проеме двери появились из ниоткуда два человека, в охранной форме.
— Блэсворд, пожалуйста, не вынуждай меня, — послышался холодный голос темноволосой женщины. Она стояла позади охранников, и попросила их расступиться, чтобы пройти вперед. Женщина подошла близко к отцу, который положил свою руку мне на плечо, плотнее прижимая к себе.
— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — выплюнул папа, косясь в сторону людей в форме.
Мать бросила беглый взгляд вниз на маленькую девочку. На краткий миг в нем промелькнуло что-то на подобии сожаления, однако затем быстро исчезло. Она вернулась взглядом к мужу.