Темная гора
Шрифт:
— Ты прав, почтенный старик, это и впрямь предивное судно. Только ваша плавающая гора еще диковинней!
Заморгав глазами, старец сунул свиток под мышку и коротко бросил несколько слов деве, что рядом стояла. Та быстро удалилась в глубь причала, и вскоре огонек ее светильника исчез в темноте.
— Может, и нам — сойти с корабля? — спросил негромко Арет базилея.
— Успеется! — не оборачиваясь отозвался Одиссей.
— А то хорошо бы скрутить их, — продолжал бормотать Арет, — они, смотрю, без оружия, а девок с собой увезем, продадим пафлагонцам…
Полит вертел головой во все
Показались огоньки — это вернулась посланница, а с ней еще один старец. Его борода была короче, чем у встречавшего, но голову украшала повязка.
— Кто мне наконец скажет, где мы и что происходит? — раскатился под сводами хриплый голос Ахеменида.
Старик с повязкой вслушался в его речь, кивнул и, опустив свой светильник к ногам, заговорил на чистейшем койне:
— Приветствую вас, путники, обретшие гавань. Радуйтесь, ахейцы, ибо здесь вы найдете пищу и приют. Имя мое — Родот.
— Я — царь Итаки, имя мое Одиссей, сын Лаэрта, — ответил ему базилей.
Полит увидел, как отшатнулся старец Родот, в изумлении руки воздев.
— Неужели сам Одиссей к нам приплыл!.- вскричал он, а потом сказал что-то на своем языке непонятном старцу со свитком.
Тот не стал воздевать рук, лишь покачал головой, засмеялся и, повернувшись, ушел в глубину темную, а за ним последовали, к большому огорчению Полита, и девы со светильниками.
— Встреча такая пристала древним царям Посейдонии, судном которого вы завладели хитростью или же силой, — пояснил Родот, заметив взгляд Одиссея. — Мы же сочли, что вернулись древние государи. Ошиблись, конечно, но что может быть глупее надежды пустой!
— Не сила и не хитрость помогли нам взойти на борт «Харраба», — ,с достоинством ответил базилей. — Случай освободил железное судно из тайного убежища в скале. Мы лишь воспользовались милостью богов.
— Однако же имя корабля вам известно, — улыбнулся Родот. — Впрочем, кто же не знает о везении царя Итаки и хитроумии его! Но мне лишь поручено встретить достойно и препроводить в покои того, кто приплыл на «Харрабе». Позже, когда отдохнете от тягот морского пути, правители встретятся с вами и выслушают вашу историю. Следуй за мной безбоязненно, рабов же твоих мы препроводим…
— Это не рабы, а свободные люди, равные мне! — перебил его базилей.
Старец голову склонил, соглашаясь, поднял светильник и медленно пошел вдоль причала. Арет перескочил к базилею, принял оттуда по очереди детей от Калипсо, помог перебраться слепому. Медон и Полит сошли с корабля последними. Юноша тихо спросил Арета,
Узкими переходами и гремящими лестницами Родот вел Одиссея и его спутников куда-то вверх, и чем выше они поднимались, тем раздольнее и ярче становились помещения от множества светильников, тем богаче было убранство ниш и проходов, а вскоре и вовсе не стало видно металлических стен — дорогие ковры их покрыли и ткани с причудливыми узорами. Людей по дороге они почти не встречали — лишь пару раз выходили навстречу жители плавающей горы — мужчины и женщины в пестрых одеяниях, чем-то похожих, как заметил Филотий, на облачение кносских жрецов. Полит обратил внимание на то, что женщины все как на подбор статны и красивы, а мужчины так себе — на воинов крепких они не похожи, одни кривоноги, другие и вовсе плюгавы. Они глазели, перешептываясь, на базилея и его спутников, а при взгляде на Калипсо, что шла рядом с Одиссеем, держа за руки детей, одни улыбались недобро, другие же кривились странно. Юноша заметил, как напрягся базилей, а рука его легла на рукоять меча.
Оружие у них не отобрали.
По пути Родот вежливо справился о тех, кто сопровождает базилея. Выслушав ответ, кивнул приветливо Медону и сказал, что есть немало свитков в здешнем хранилище знаний, которые заинтересуют мудреца с Зема. Медон немедленно вылез вперед, волоча за собой Ахеменида, и засыпал Родота вопросами, но базилей предложил сначала принять омовение, перекусить, а затем уж предаться беседам, если будет на то воля правителя этой горы, имя которого Родот, кстати, так и не назвал.
Старец с повязкой ответил, что правителей здесь не один и не два, а трое, и что он запамятовал, кто сегодня держит жезл власти. На слепого же Родот взглянул участливо и заметил, что местные лекари порой вершат такие дела, что под силу богам.
Полит смотрел по сторонам и дивился то мраморному изваянию четырехрукой богини, то дырчатому бронзовому сосуду на когтистых лапах, а многие вещи на постаментах или просто расставленные по углам и вовсе были ни на что не похожи. Роскошь поражала привыкших к суровой и простой жизни итакийцев. И что удивительно — вроде бы никто не охранял выставленные напоказ дорогие предметы.
Мысль эта пришла в голову не только Политу. Краем уха он услышал, как Арет, бросавший хищные взоры на позолоченные щиты, развешанные на коврах, вполголоса сказал Филотию, что не увидел ни одного воина с оружием, и что будь с ним хоть несколько крепких дружинников, захватили бы этот плавающий дворец, набитый добром, как походный мешок воина после разграбления богатого города.
Филотий в ответ пробурчал, что их здесь просто коврами закидают и удушат без всякого оружия, поэтому лучше не испытывать гостеприимства неведомых владык. Слепой же Ахеменид шел молча и лишь принюхивался к воздуху, а когда и Полит унюхал запах жареной рыбы, то мысль о том, что он попал на корабль богов, быстро исчезла, зато пустой желудок громким урчанием напомнил о себе.