Темная кровь
Шрифт:
Алахан резко проснулся и ощутил тепло на лице. Напротив него весело полыхал огонь, в охотничьей хижине было тихо, ни малейшего сквозняка не проникало внутрь. Он несколько раз зевнул и потянулся, разминая затекшее тело. Ноги задеревенели и не хотели двигаться. Руки слушались лучше, но в целом молодой вождь чувствовал себя ужасно. Он не знал, сколько сейчас времени или как долго он проспал, а Тимона Мясника поблизости не было видно. Алахан надеялся застать берсерка Варорга в хижине, потому что он с неподдельным интересом хотел выслушать историю
– Хочешь есть, друг Алахан? – От голоса Тимона Алахан подскочил на месте. Берсерк передвигался более бесшумно, чем ожидалось.
– Я думаю… – Алахан прервался на громкий кашель, осознав, насколько у него пересохло в горле. – Прости, – извинился он. – Да, думаю, я совсем не прочь перекусить.
– У меня есть мясо и коренья, – сказал Тимон. Огромная рука обогнула дверь и предложила юноше пригоршню сушеного мяса и сырых овощей. – Ешь. Я уже насытился.
Алахан взял припасы из ладони Тимона, поразившись ее размерам. Он осмотрел мясо и овощи и решил, что достаточно голоден и готов их съесть. Мясо было жестким и пересоленным, овощи – твердыми и безвкусными, но Алахан почувствовал себя лучше и позавтракал с благодарностью.
– Ты сегодня более спокойный, – произнес он с набитым ртом, заполненным мясом неизвестного зверя. Тимон Мясник, берсерк из Нижнего Каста, тихо выступил из-за дверного косяка и встал перед Алаханом. Сегодня он казался менее страшным. На лице больше не было маски подавляемой ярости, и он стоял расслабленно, согревая руки перед огнем. С какими бы внутренними переживаниями ему ни пришлось вчера бороться, на некоторое время они его покинули.
Алахан смутился при его появлении и попытался вспомнить, что ему рассказывали про последователей Варорга. Все, о чем он мог подумать, – снисходительные слова его дяди о берсерках как о неизбежном зле, которое никто не трогал только из-за устоявшихся традиций.
– Кто тебя преследует? – спросил Тимон.
Алахан сел и сразу вздрогнул от острой боли в спине. Глупо было спать на голом деревянном полу, и неважно, насколько он устал.
– Лорденыш из Джарвика. Калаг Медведь. – Алахан прорычал имя ублюдка, и на его лице появилась мстительная усмешка. – У него есть небольшая армия, а у меня, похоже, совсем ничего нет.
Тимон кивнул.
– А тебе место верховного вождя принадлежит по праву? – удивительно мягким тоном спросил берсерк.
Алахан тоже кивнул в ответ:
– Моим отцом был Алдженон Слеза.
– Я знаю о нем. Благородный воин – из того, что я слышал. Но ты сейчас далеко от Фредериксэнда.
– Хочу добраться до Тиргартена. У меня там есть друзья. – Алахан знал, что дом Летнего Волка – союзники Слезы и, если ему повезет попасть в город, между ним и его врагами по крайней мере окажутся каменные стены. – Если метель утихла, я смогу понять, где нахожусь. Прошлой ночью я мог с таким же успехом забрести к семье троллей, как я набрел на твою хижину.
Тимон повернулся к
– Семья троллей… – повторил он, будто Алахан ненароком пошутил.
– Я рад, что развеселил тебя, – ответил Алахан с серьезным выражением лица.
Тимон тихо захихикал. Похоже, его смешила сама мысль о семье троллей.
– Что же завело тебя так далеко на запад, друг Тимон?
Берсерк перестал хихикать и уселся напротив Алахана. Они оба были крупными людьми, но по сравнению с Тимоном Алахан чувствовал себя малышом.
– Алеф Летний Волк, – просто ответил воин из Нижнего Каста.
– А что с ним такое?
Тимон пожал плечами.
– Он же вождь Тиргартена, так?
Алахан покачал головой.
– Уже нет. Несколько месяцев назад он умер во Фредериксэнде. Сейчас Тиргартеном должна править его дочь, но никто не знает, где она.
Тимон поджал губы и нахмурил брови, напряженно задумавшись.
– Это плохие вести, – произнес он, опустив взгляд на дощатый пол.
– Согласен, – подтвердил Алахан. – Список вождей Фьорлана становится все короче. Правители Джарвика несут ответственность за смерть большинства из них, но… – Алахан задумался, посвящать Тимона в обстоятельства смерти Алефа или нет, и пришел к выводу, что обманывать его бессмысленно. – Вождь Тиргартена был убит на собрании раненов. Топором, выпущенным из руки моего отца.
Берсерк понимал, что это означает, и, похоже, вовсе не собирался впадать в ярость.
– Алеф был твоим другом? – спросил Алахан.
Берсерк задумался, словно вопрос оказался для него сложным. Спустя несколько секунд он покачал головой:
– У меня никогда не было друзей… Алеф… однажды проявил ко мне доброту, и я хотел отплатить ему тем же.
– Боюсь, теперь ты сможешь это сделать, только когда окажешься рядом с ним в ледяных чертогах за пределами мира, друг Тимон.
– Его дочь выросла? – спросил Мясник.
– Да. – Алахан кивнул. – Она воительница Рованоко и, судя по всему, одна из самых грозных во Фьорлане.
Тимон, казалось, снова мучительно о чем-то размышляет.
– Тогда я буду искать Дочь Волка, – ответил он, резко поднимаясь с места.
Алахан удивленно поднял брови.
– Она сейчас, возможно, лежит на дне моря Кракенов, а у Алефа не было других наследников.
Новости не смутили берсерка.
– Если она мертва, я придумаю, кого еще смогу найти. А до тех пор у меня есть цель.
Берсерк стал заметно счастливее, и молодой вождь обнаружил, что ему нравится странное чувство уверенности берсерка.
– Скажи, а есть ли какая-то особая причина, по которой при первой нашей встрече ты выглядел так, будто хочешь заживо содрать с меня кожу? – осторожно спросил Алахан.
Тимон очевидно смутился и виновато опустил взгляд на небольшой плетеный мешочек, прикрепленный к его веревочному поясу.
– Я… иногда не в себе. Ярость Варорга неохотно покидает меня. – Он говорил более четко, осознанно и разумно, чем ожидал Алахан.