Темная легенда
Шрифт:
Едва Франческа возникла в темноте ночи, которая была ее миром, на свежем воздухе, где она могла дышать, не вдыхая зловония людских страданий, рядом с ней материализовался Габриэль, его сильная рука обвилась вокруг ее тонкой талии.
Сердце Франчески практически остановилось, его присутствие оказалось для нее совершенно неожиданным.
— Я думала, ты где-то обеспечиваешь себе алиби.
— Не так уж и трудно, милая, послать яркие образы тем людям, с которыми мне приходилось сталкиваться. Судья и я провели приятный вечер в его доме. Он играет в шахматы, ты знала об этом? Естественно я выиграл, но шансы в игре были равны. Он верит, что я вместе с ним пил его любимый коньяк и разговаривал
— Было совершено ещё одно убийство? — ни к чему спросила Франческа. — Это был Люциан, не так ли? Что он делает? Чего он надеется добиться?
Габриэль легко пожал плечами, движением едва заметной пульсацией власти.
— Он стремится завлечь меня в свою паутину. Не волнуйся, милая, он не уничтожит меня на месте одного из своих убийств. Он может и становится сильнее и могущественнее с каждым убийством, но я знаю его методы. Я знаю, как он сражается, как думает, двигается и планирует. Он гораздо умнее обычного вампира. У него есть генеральный план. Это только начало, как дебют [5] в шахматах, — он склонил голову, чтобы вдохнуть ее аромат, страстно желая в этот момент уткнуться лицом в тепло ее шеи. Он чувствовал вековой зов ее пульса, ее крови, саму сущность жизни, взывающую к нему. Его тело было напряженным, а боль и голод усиливались.
5
Дебют — начальная стадия партии, продолжающаяся первые 10 – 15 ходов. В дебюте основной задачей игроков является мобилизация собственных сил, подготовка к непосредственному столкновению с противником и начало такого столкновения.
Франческа была шокирована тем, как ее тело отвечает ему. Каждая клеточка была живой. Всего лишь от одного его вида внутри нее распространялось тепло. Даже с вампиром, преследующим их, и Брайсом, марающим имя Габриэля, все, о чем она могла думать, было твердое тело Габриэля, тепло его кожи, мягкость его длинных волос, совершенство его рта.
— Перестань, — в голосе Габриэля была хриплая чувственность. Слова были тихими, а его рука впивалась в ее ребра прямо под ее грудью, так что с каждым сделанным ими шагом, она могла чувствовать прикосновение его большого пальца к нижней части своей вздымающейся плоти. — Я стараюсь быть охотником, легендой, как ты меня называешь. Не искушай меня. Я не так выдержан, как бы мне хотелось думать.
Она улыбнулась ему, ее длинные ресницы скрыли внезапный голод в ее глазах. Ей нравилось, как она чувствовала себя рядом с ним: в безопасности и защищенной. Лелеемой. Она была так одинока… так долго. Пусть поохотится в другой раз.
Габриэль резко остановился и поймал рукой ее подбородок.
— Я тоже был одиноким, Франческа. Все эти пустые годы. Совершенно одиноким. О тебе же сейчас заботятся. Ты в безопасности. Защищена. Ты смысл моего существования, воздух, которым я дышу, — его большой палец пробежался вдоль одной стороны ее лица. Его темный взгляд прошелся по ее телу, с желанием. С нуждой. У нее перехватывало дыхание всякий раз, когда его глаза так собственнически скользили по ней.
— Я хочу тебя, — сказала она таким же низким голосом, какой использовал он. Она хотела, чтобы он горел в огне, не в силах противостоять искушению. Ей больше не хотелось, чтобы он контролировал себя. Хотя она знала, что это противоречило ее характеру и было неправильным с ее стороны. У него была работа, которую он должен был делать. Она не должна его отвлекать, не должна, кажется, даже знать, что ему нужно быть с ней точно так же,
Он издал низкий горловой звук, легко читая каждую ее мысль.
— Ты не облегчаешь мне задачу, Франческа. Мы у всех на виду и становится все труднее делать шаг без боли.
Легкая улыбка тронула уголки ее рта. Ее рука прошлась по его груди, спустилась ниже, лаская заманчивую выпуклость, которая уже была твердой и толстой. Ее длинные ногти прошлись по ткани, дразня его, преднамеренно возбуждая ещё больше. Она направилась к реке, ее тело обольщало его каждым шагом. Ее груди ныли и набухли от желания, а голод резко возрос. В ее сознании мелькали горячие эротические картины.
— Словно мы не узнаем, если кто-нибудь приблизится к нам, — тихо прошептала Франческа. Едва они оказались под прикрытие нескольких деревьев, она потянулась и начала медленно расстегивать пуговицы своей блузки.
Габриэль с полнейшим восторгом наблюдал, как края ее блузки медленно расходятся, открывая ее кремовую грудь, так маняще выпирающую навстречу ему. Ее улыбка была чистым соблазном.
— Ты думаешь сопротивляться мне, Спутник жизни?
— Это не безопасное место, — ответил он, но его пристальный черный взгляд опалял ее обнаженную кожу так сильно, что ее соски в ответ стали твердыми. Он просканировал территорию точно так же, как и она. Он знал, что они были одни, и это знание совсем не помогало его самодисциплине. Габриэль знал, что если кто-то приблизится к реке, он прекрасно сможет скрыть их присутствие.
Она стянула рубашку с его плеч, желая видеть, как сила играет в его твердых мускулах. Ее рука прошлась по его коже, ее пальцы запечатлели воспоминания о нем навсегда в ее мыслях.
— Я хочу ощутить то, что чувствуешь ты, — тихо промолвила она. — Я хочу узнать, что я могу сделать с твоим телом, с твоим сознанием, — ее руки спустились к поясу его брюк, и она с нарочитой медлительностью расстегнула их, так что он вырвался на свободу, толстый и твердый, пульсирующий полнотой и желанием. И сразу же тепло ее руки охватило его, ее пальцы заносили в память то, каким он был.
Габриэль от удовольствия застонал, позволяя ее сознанию полностью слиться с его, чтобы она смогла прочувствовать всю силу его наслаждения, желания, резко поднявшегося в нем, голода, грозящегося поглотить его. Ее длинные шелковистые волосы обрушились на чувствительную головку его члена, когда тепло ее рта опалило его грудь, когда ее мягкие губы проследовали по пути, ранее пройденному ее пальцами. Ещё один стон вырвался, когда она скользнула ниже, так медленно, что он решил, что может умереть раньше, чем она прикоснется к нему.
Ее губы прошлись по его напряженному члену, ее язык поддразнил его, для начала нежно. Потом ее рот, горячий и узкий, взял его в место, о котором он никогда не мечтал, взял туда вместе с ним и ее. Франческа чувствовала все наслаждение, которое она доставляла ему, знала точно, чего ему хочется, в чем он нуждается. Ее рука через ткань брюк нашла крепкие мышцы его ягодицы и заставила его глубже проникнуть в нее, упиваясь властью, которая в этот момент была в ее руках. Она упивалась тем фактом, что он не мог ничего поделать, кроме как беспомощно подавать бедра вперед, стиснув в кулаках ее шелковистые волосы. Это было не похоже ни на что ранее испытанное ею: горячее, сексуальное и такое эротичное. Казалось невероятным иметь подобную власть над легендарной личностью.