Темная лошадка
Шрифт:
– При чём тут я? – возмутился Авессаломов, – Значит, Тетевосов затеял предать моё доверие! Идите к этому нечестному человеку! Ах, позор мне, что такую змею пригрел на груди! Позор!
– Не лицедействуйте, Григорий Александрович, Вам не идёт! Думаете, что Тетевосов никогда против Вас ничего не скажет, всё на себя возьмёт, ибо всем Вам обязан? Ха-ха… – Зыков коротко и жёстко рассмеялся, – Конечно, Вы же его из грязи вытащили…А нет! Знали ли Вы, что Ваш приказчик и помимо Ваших заказов делишки свои обделывал? То здесь что украдёт, то там кого ограбит. Много на нём крови! А когда предлагают решить, что для тебя лучше: навсегда в серебряные шахты отправиться, или всего-то на восемь лет, то здесь уже в голове что-то переворачивается!
Авессаломов резко побледнел. А Зыков продолжал:
– Вот, посмотрите, господин честный
Купец стал похож на свежего покойника, он механически брал протягиваемые ему капитаном документы, смотрел на них с явным ужасом и клал на стол.
– А вот, гляньте-ка, Григорий Александрович, вот документ от Бакинского хана. Мелик Мухаммад-хан 101 пишет, как Вы обманом заставили его обидеть Самойлова. Много чего он здесь написал, а на деле: Вы же ему десятую часть дохода от обмана своего же русского купца обещали, да ещё и стали единственным посредником в торговле ханства с Россией, за ту же десятину, а?
101
Мелик Мухаммад-хан – правитель Бакинского ханства в составе Персии в 1767–1784 гг.
– Как? – хрипел купец.
– Как удалось получить такое письмо от хана? Да просто – мы ему показали, что Вы его обманывали, причём на огромные суммы. Зачем ему такой сотоварищ? А если есть партнёр лучше? Ха-ха. – Опять коротко рассмеялся Зыков.
– Что Вы…
– Это ещё не всё. Вот показания пяти золотых поясов Астрахани, что Вы их подбивали и даже принуждали, всячески мешать государевым торговым обществам, а когда затея эта шла всё хуже и хуже, оболгать Бекетова. Что скажете, все армянские купцы города за Вас горой встанут?
Омерзительно было смотреть, как лощёный, блестящий как стеклянный стакан купец превращался в грязь, как менялось его выражение лица и повадки, сползала улыбка и высокомерие, опускались плечи, сгибалась колесом спина, он даже, кажется, резко постарел.
– Что со мной будет? – хрипло прошептал Авессаломов.
– Имперский кабинет решит. Я же буду просить для Вас вечную каторгу.
Трое главных обвиняемых были отвезены в Петербург на суд в кандалах, а вот верхушка армянского купечества проследовала в столицу без них. Что уж они думали по дороге? Скорее всего, что за Авессаломова всех армян как минимум лишат торговли, а то и отправят в Сибирь.
Но так не было. Я просто самолично принял их и провёл воспитательную беседу, объяснив, что торговля есть торговля, ловкость для неё требуется, возражений нет, но вот наносить ущерб России не позволю. Кто только о таком подумает, тот головой ответит! Против их обогащения я ничего не имею, но меру надо знать! А вот и новый человек, который им поможет понять, где им и прибыль получить и как закон не нарушить – глава новообразованного Гостиного приказа – Степан Горшенников.
Степан был просто невероятным человеком – ростом за два метра, лицо зверообразное, кулаки как кузнечные молоты. Но зато знал он восемнадцать языков, приказчиком объехал полмира, и умён был, и хитёр. Его назвали в моей канцелярии самой подходящей для такой должности фигурой, и в ней он прослужил четыре года, показав себя отличным знатоком организации торговли.
Горшенников являлся одним из составителей важнейшего для нас договора, заключение которого было триумфом Обрескова – торгового трактата с Персией. Мохаммад Карим-хан Зенд 102 нуждался в оружии для продолжения войны с турками 103 , а его друзья-англичане сейчас не могли ему ничем помочь – слишком уж они завязли в войне с непокорными тринадцатью колониями в Северной Америке 104 . Так что мы его практически принудили подписать выгодное нам торговое соглашение, да ещё и внести в него обязательства правительства Зендов содействовать переселению проживающих в Персии христиан в Россию.
102
Мохаммад
103
Имеется в виду война 1775–1776 гг. за Ирак.
104
Имеется в виду Война за независимость США (1775–1783).
Это было ещё одна из важнейших причин Астраханской расправы, как её стали называть в купеческой среде. Вот смешно-то, троих золотых поясов на каторгу отправили, причём двух всего-то на два года, а уже расправа – кажется, нравы смягчаются. Но я хотел, чтобы возможностями резкого увеличения торговли с Персией, а через неё и с индийскими княжествами воспользовалось наше государство в целом. И разрешать, чтобы все сливки сняли несколько купчишек, да ещё и вывели заработки за границу, я точно не собирался. Сколько я такого навидался в будущем – здесь этого не допущу.
Степан после представления, произнёс краткую речь, в которой почти повторил мои мысли. Его слова купцы восприняли с испугом: многие с ним знакомы были и искренне боялись – большой человек, сильный, почти всё про них знает, может разозлиться да прибить нечаянно! Подходящий кандидат для такого поста, будет наших торговцев в строгости держать, а то вон как увлекаются.
А затем, просил меня Горшенников простить Авессаломова – мол, очень хитёр да ловок купчишка, пригодиться же, да и новому приказу и приказному главе такое благодеяние значение в обществе повысит. Но я ему отказал. Не готов я простить такого мерзавца, убийцу, поджигателя, лжеца, да и урок прочим слишком ушлым людишкам надо дать!
А потом случилась новая неприятность. Подъём купечества, рост его влияния и доходов, вызвал бурление среди аристократии. Нет, боялись они по-прежнему, но вот то, что деньги большие начали проходить мимо них, у некоторых этот страх притупили. Аресты мы провели сразу, заговор даже не успел оформиться – так сказать, подбили на взлёте.
Инициатором выступал генерал-поручик Николай Салтыков 105 , дальний родственник бывшего московского губернатора и пресловутой Салтычихи 106 . Положение в обществе его было весьма слабым, при дворе генерал не прижился, хоть и лез туда изо всех сил и связей, из военных его тоже попросили, так что прозябал Николай Иванович в имениях. Будучи человеком весьма жадным и завистливым, он не мог спокойно смотреть, как неродовитые торговцы зарабатывают огромные деньги.
105
Салтыков Николай Иванович (1736–1816) – русский царедворец, генерал-фельдмаршал, граф, затем светлейший князь.
106
Дарья Николаевна Салтыкова (1730–1801) – русская помещица, садистка и серийная убийца, известная как Салтычиха или Людоедка.
С помощью своего управляющего, некоего отставного подполковника Зубова 107 стал Салтыков смущать аристократов, отстранённых от таких огромных денежных потоков. Целью своей он ставил восстановление власти шляхетской, даже ценою убийства императора и всех моих сторонников.
Забавный факт: из пяти руководителей заговора, избранных Салтыковым в доверенные лица, один оказался давним агентом тайной экспедиции, а ещё двое добровольно явились туда сразу, как им стало известно о природе комплота 108 , в который их призывал генерал-поручик.
107
Зубов Александр Николаевич (1727–1795) – русский царедворец, отец фаворита Екатерины II Платона Зубова, обер-прокурор Сената, граф.
108
Комплот – заговор (уст.)