Темная половина
Шрифт:
Он дал ей лишние пять минут, чтобы забрать еще какие-то вещи для себя и близнецов. Она объяснила, что за такое время она не сможет собрать н половины необходимого, а Старк посоветовал ей сделать все возможное и не причитать.
— Ты должна быть счастлива, что я вообще даю тебе еще какое-то время, Бет, при таких обстоятельствах: в твоем гараже трупы двух копов, и твой муж знает, что здесь творится. Если ты хочешь потратить эти пять минут на дебаты со мной, это твое дело. Тебе уже осталось... — Старк взглянул на часы, затем усмехнулся. — Четыре с половиной минуты.
Поэтому она взяла все что смогла, сделав лишь один перерыв во время укладывания банок с детским питанием в мешок для магазинных закупок,
Не здорово ли это.
Нет. Она не должна думать об этом. Она не должна, но все, что она может — это как раз думать об этом. Уэнди, плачущая и протягивающая свои маленькие ручонки. Протягивающая к чудовищному убийце.
Они хотят обратно к папаше.
Он стоял в дверном проеме кухни, умиленно любуясь Уэнди и улыбаясь, и Лиз захотела прямо сейчас использовать свои ножницы. Ей ничего и никогда за всю ее жизнь так не хотелось. — Ты не можешь у меня ничего взять из этого? — сердито прокричала она Старку; указывая на битком набитые две дорожные сумки и сумку-холодильник.
— Конечно, Бет, — ответил Старк. Он взял одну сумку у нее правой рукой. Другая, левая, осталась свободной.
Они прошли боковую лужайку, прошли через зеленый поясок деревьев между обоими участками, а затем пересекли двор у дома Кларков, подходя к подъездной дорожке. Старк подгонял Лиз, и она почти задыхалась к тому времени, когда они остановились перед закрытой дверью гаража. Он предлагал взять у нее одного из близнецов, но она отказалась.
Он сел на холодильник, взял футляр с ключами из заднего кармана, выбрал какой-то очень узкий ключ, который точно вошел в прорезь замка. Он повернул ключ слева направо, затем назад и налево, насторожив уши. Послышалось щелканье затвора, и Старк улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он. — Даже замок Микки Мауса может причинить боль в заднице. Большие пружины. Тяжело их отгибать. А этот уже сработался, как старая шлюха к концу жизни. Счастье для нас. — Старк повернул ручку двери гаража и толкнул ее. Дверь загрохотала, двигаясь по пазам кверху.
В гараже было жарко, как на сеновале, а внутри «Вольво» Кларка было даже еще жарче. Старк наклонился к щитку управления, подставив ей шею, поскольку Лиз сидела сзади в другом ряду сидений. Ее пальцы дрогнули. Ей понадобилась бы всего секунда, чтобы достать ножницы, но и это могло быть слишком долгим. Она уже видела, как молниеносно реагирует Старк на все неожиданное. И ее даже не очень удивляло то, что его рефлексы столь же быстры, как у диких зверей, поскольку именно таким он и был.
Он вытянул пучок проводов из-за щитка, а затем извлек окровавленную складную бритву из переднего кармана. Она вздрогнула и сделала два судорожных вздоха, быстро, чтобы подавить тошнотворное ощущение. Он раскрыл бритву, вновь наклонился и зачистил изоляцию на двух проводах. После этого Старк соединил зачищенные медные жилы проводов друг с другом. Появилась вспышка голубых искр, и двигатель заработал. Еще через мгновение машина покатила.
— Ну, все нормально! — ликующе сообщил Джордж Старк. — Пожалуй, двинемся, что скажешь?
Близнецы захихикали дружно и потянули к нему руки. Пока он выруливал задним ходом из гаража, Лиз, защищенная сидящей у нее на руках Уэнди, нащупала верхушки колец для пальцев на ножницах. Не сейчас, но скоро. У нее не было намерения ожидать Тада. Ей было слишком тяжело ожидать, что может придумать это темное создание насчет ее детей уже в скором будущем.
Или с ней.
Как только он немного отвлечет свое внимание, она решила тут же вытащить ножницы из своего тайника и воткнуть их ему в глотку.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
— Поэты болтают насчет любви, — сказал Мэшин, водя свою бритву взад и вперед по ремню в постоянном и почти гипнотическом ритме, — и это о'кей. Пусть будет любовь. Политики говорят о долге, и это тоже о'кей. Пусть будет долг. Эрик Хоффер говорит о пост-модернизме, Хью Хефнер — о сексе, Хантер Томпсон — о наркотиках, а Джимми Сваггард говорит о Боге — отце Всемогущем, создателе рая и земли. Эти вещи все существуют — все о'кей. Ты знаешь, к чему я клоню, Джек?
— Да, я кажется понимаю, — сказал Джек Рэнгли. На самом деле он ничего не понимал, не имел даже ни малейшего представления об этом, но когда Мэшин был в подобном настроении, только лунатик стал бы спорить с ним.
Мэшин повернул лезвие вверх и вдруг разрезал ремень надвое. Более длинная часть упала на пол холла в бассейне подобно вырванному языку.
— Но то, о чем я говорю сейчас — это рок, — сказал он. — Потому что, в конце концов, рок все определяет.
22. ТАД В ДВИЖЕНИИ
«Вообрази, что это книга, которую ты пишешь, — подумал Тад, поворачивая руль налево, на Колледж-авеню, и оставляя университетский городок позади себя. — вообрази, что ты — герой этой книги».
Это была просто магическая мысль Его сознание было заполнено беснующейся паникой — как своего рода умственный ураган, в котором фрагменты возможного плана действий крутились в воздухе, подобно щепкам с сорванных ветром кровель. Но эта мысль была бессмысленной беллетристической дребеденью, поскольку ему ведь надо было не только самому действовать, как персонажу из своих же книг, но и заставить подстраиваться к себе других действующих лиц в этом романе (типа Харрисона и Манчестера, к примеру). То, что можно было более или менее гладко выстроить на бумаге в тиши своего кабинета за любимыми столом под нависшими тремя столь привычными лампами, и с банкой холодной «Пепси» или чашкой горячего чая рядом с ним... все эти мысли тут же улетучились сейчас под порывами встречного ветра. И все это столь чужое и никому ненужное беллетристическое дерьмо улетело вместе с ветром, оставляя Тада только с кусочками какого-то плана действий... кусочками, из которых можно было весьма легко что-то соорудить. Тад вдруг открыл, что у него есть нечто, что может даже оказаться действенным.
Это сработает лучше всего, — подумал Тад. — Если же нет, то ты окажешься под попечительской опекой, а Лиз с детьми — скорее всего, мертвыми".
Но что насчет воробьев? Где должны быть здесь прилажены воробьи?
Он не знал. Роули объяснил ему, что они психопомпы, провожатые оживших мертвых — и это все годилось здесь, несомненно. Да. Но тогда неясен следующий пункт. Потому что старый лис Джордж снова ожил, но ведь он же был также и мертвым... мертвым и разваливающимся от гниения на части. Поэтому, воробьи, хотя и годились, но не всегда и не во всем. Если воробьи привели Джорджа назад из «страны мертвых», где бы он там ни был, почему же Джордж сам ничего не знал о них? Как получилось, что он не помнил даже им самим написанной на стенах двух квартир фразы «ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ СНОВА»?
— Потому что я написал это, — пробормотал Тад, и его сознание вернулось к тому, что он написал в своем дневнике, когда сидел в кабинете, на грани транса.
Вопрос: Эти птицы мои?
Ответ: Да.
Вопрос: Кто писал о воробьях?
Ответ: Тот, кто знает... Я знаю. Я хозяин.
Вдруг все ответы оказались почти внутри его сознания — ужасные, немыслимые ответы.
Тад услышал долгий и слабый звук, исходящий из его же рта. Это был стон!
Вопрос: Кто вернул Джорджа Старка обратно к жизни?