Темная половина
Шрифт:
— Ты врешь, мать твою! — заорал он.
Агенты ФБР подскочили на месте так, словно их ущипнули.
— Эй, Тэд, это не очень-то вежливо! — сказал Старк. В его голосе зазвучала обида. — Ты что, думал, я тебя хочу уделать? Да нет же, черт! Я мстил за тебя, парень! Я знал, что это придется делать мне. Я знаю, что у тебя цыплячья грудь, но на тебя я зла не держу. Всякой букашке есть место на белом свете. За каким хреном стал бы я мстить тебе, если я устроил все так, чтобы тебе не нарадоваться?
Пальцы Тэда нащупали
Он лжет, и я знаю почему, и он знает, что я знаю, и он знает, что это не имеет значения, потому что мне никто не поверит. Он знает, как странно все это выглядит для них, и он знает, что они слушают, знает, что они думают… Но он еще знает, как они думают, и поэтому он в безопасности. Они верят, что он психопат, который лишь думает, что он Джордж Старк, потому что именно так они должны думать. А думать по-другому, любым другим образом, значит, идти наперекор всему, чему их учили, всему, что они есть. Никакие отпечатки пальцев это изменить не могут. Он знает, что стоит ему намекнуть, что он не Джордж Старк, стоит ему намекнуть, что он наконец осознал это, как они расслабятся. Они не снимут полицейскую охрану сразу же, но… Он может ускорить это.
— Ты знаешь, чья это была идея — похоронить тебя. Моя.
— Нет-нет! — легко отреагировал Старк, и это прозвучало почти (но не совсем) как «Ниит-ниит». — Тебя просто ввели в заблуждение, вот и все. Когда объявился этот грязный пидор Клаусон, он заманил тебя в петлю — вот как это было. Потом, когда ты позвонил этой дрессированной обезьяне, что звала себя литературным агентом, он дал тебе очень поганый совет. Тэд, это было все равно, как если бы кто-нибудь здорово обделал твой обеденный стол, а ты звонишь тому, кому ты доверяешь, и спрашиваешь, чего же тебе теперь делать, а тебе в ответ: «Какие проблемы, ты просто полей это мясной подливкой, и — все дела. Дерьмо с мясной подливкой идет отлично зимним вечером». Ты бы сам никогда такого не сотворил. Уж это-то мне известно, старина.
— Все это — грязное вранье, и ты это знаешь!
И вдруг он понял, как точно все было рассчитано и как здорово. Старк понимал людей, с которыми он имел дело. Как же быстро он вылез с этим. Как быстро вылез и сказал, что он — не Джордж Старк. И они ему поверят. Они прослушают пленку, которая крутится сейчас внизу, в подвале, и поверят тому, что там записывается, — Алан и все остальные. Потому что это не просто то, чему они хотят поверить, а то, чему они уже верят…
— Ничего я такого не знаю, — спокойно и почти дружелюбно сказал Старк. — Я не собираюсь тебя больше тревожить, Тэд, но позволь мне дать тебе хоть один добрый совет, прежде чем я отвалю. Может, он пойдет тебе на пользу. Ты-mo хоть не воображай, что я — Джордж Старк. Хватит того, что я сделал эту ошибку. Мне пришлось пойти и пришить до черта людей, чтобы голова у меня опять встала на свое место.
Тэд слушал это, как
Он вспомнил свой тщетный разговор с Аланом Пэнгборном и снова спросил себя, кем же он был, когда выдумал Старка. Где же точно проходила черта веры? Создал ли он этого монстра тем, что утратил каким-то образом эту черту, или был тут какой-то другой фактор. Х-фактор, который он не мог разглядеть, а мог лишь услышать в голосах тех фантомных птиц?
— Не знаю, — говорил тем временем Старк с легким смешком, — может, я и вправду свихнулся, как говорили, когда я там лежал.
Здорово, вот это — здорово, пускай засядут проверять психиатрические лечебницы всего Юга на предмет высокого, широкоплечего блондина. Этим всех не оттащишь отсюда, но для начала сойдет, не так ли?
Тэд изо всех сил сжал трубку, голова у него теперь трещала от бессильной ярости.
— Но мне ни капельки не жаль, что я это сделал, Тэд, потому что я любил те книжки. Когда я был… Там… в этом птичьем мешке… Наверно, они были единственным моим утешением, что не давало совсем сбрендить. И знаешь что? Я чувствую себя намного лучше. Теперь я знаю точно, кто я такой, а это уже кое-что. Я думаю, ты мог бы назвать то, что я сделал, терапией, но, мне кажется, за ней нет будущего, как по-твоему?
— Перестань врать, мать твою! — заорал Тэд.
— Мы могли бы обсудить это, — сказал Старк, — могли бы обсудить все сверху до низу, но это надолго. Они ведь велели тебе держать меня подольше на линии, правда?
Нет, ты им не нужен на линии. Ты это прекрасно знаешь.
— Передай мои наилучшие пожелания своей очаровательной жене, — произнес Старк с оттенком почтительности. — Береги своих малышей. И сам успокойся, Тэд. Я не собираюсь докучать тебе больше. Это…
— Как насчет птиц? — неожиданно спросил Тэд. — Ты слышишь птиц, Джордж?
В трубке вдруг наступило молчание, в котором Тэд, кажется, почувствовал удивление, словно в первый раз за весь разговор что-то пошло не по аккуратно подготовленному Джорджем Старком сценарию. Поэтому — он точно не знал, но его нервные окончания, казалось, обладали каким-то необычным пониманием, недоступным всему остальному. На мгновение он ощутил чувство дикого триумфа — триумфа боксера-любителя, проскользнувшего сквозь защиту Майка Тайсона и влепившего чемпиону удар, от которого тот качнулся на пятки.
— Джордж, ты слышишь птиц?
Тишину в комнате нарушало лишь тиканье часов на каминной полке. Лиз и агенты ФБР смотрели на него во все глаза.
— Не знаю, о чем это ты, старина, — медленно произнес Старк. — Может, ты…
— Нет, — сказал Тэд и дико расхохотался. Его пальцы продолжали тереть маленький белый шрам на лбу, формой напоминающий вопросительный знак. — Нет, ты не знаешь, о чем я, не правда ли, Джордж? А теперь ты заткнись на минутку и послушай меня. Я — слышу птиц. Пока я не знаю, что они означают, но… узнаю. И когда я это узнаю…