Темная половина
Шрифт:
Тэд обернулся к нему.
— Если я возьму почитать какую-нибудь вашу книжку, то как по-вашему, лучше читать ту, которую вы писали под своим именем, или ту, что под именем другого парня?
— Попробуйте другого парня, — сказал Тэд, беря трубку. — Больше действия.
Вес кивнул, небрежно отсалютовал и вышел.
— Алло? — сказал Тэд. Он чувствовал, что скоро ему придется приклеить трубку к голове. Это сэкономит время и усилия. И разумеется, не забыть про записывающую и следящую аппаратуру. Ее можно таскать за собой в рюкзаке.
— Привет, Тэд. Это Алан. Я все еще в полицейских казармах. Слушайте, новости насчет места,
Тэд вспомнил, как второй связист, Дэйв, рассказывал про установку дорогого классного оборудования, и все — лишь затем, чтобы проследить звонок до телефонных автоматов где-нибудь в универсальном магазине.
— Вас это удивило?
— Нет. Жаль, конечно, но удивляться тут нечему. Мы надеемся, что он поскользнется, и хотите — верьте, хотите — нет, обычно так и случается, рано или поздно. Я хотел заехать к вам сегодня вечером. Идет?
— Идет, — сказал Тэд, — почему бы и нет? Если соскучимся, сыграем в бридж.
— Мы надеемся получить к вечеру голосовые отпечатки.
— Значит, вы сделали распечатку его голоса. И что?
— Не распечатку. Отпечатки.
— Я не…
— Отпечаток голоса, это выведенный на компьютере график, отображающий вокальные данные человека, — объяснил Пэнгборн. — Это не имеет никакого отношения к речи — нас не интересуют ни акценты, ни заикания, ни произношение. Компьютер синтезирует высоту и тон — специалисты называют это главным голосом, — и тембр, и резонанс — то есть грудной и желудочный голос. Это все равно, что голосовые отпечатки пальцев, и точно так же, как и с отпечатками пальцев, никто еще не обнаружил двух одинаковых. Мне сказали, что различий в голосовых отпечатках у двух идентичных близнецов гораздо больше, чем в отпечатках их пальцев, — он сделал паузу, а потом продолжил: — Мы послали идеально снятую копию пленки в ФБУЗ, в Вашингтон. И получим сравнительный анализ отпечатка вашего голоса и его. Ребята в казармах смотрели на меня, как на психа, — это было написано на их лицах, но после истории с отпечатками пальцев и вашим алиби ни у кого не хватило духу сказать это вслух.
Тэд открыл рот, попытался что-то проговорить, не сумел, облизнул губы, снова попытался и снова не смог.
— Тэд? Вы опять повесили трубку?
— Нет, — его голос как будто треснул в самой сердцевине. — Спасибо вам, Алан.
— Нет, не стоит меня благодарить. Я понимаю, за что вы говорите мне спасибо, но не хочу вводить вас в заблуждение. Я стараюсь лишь следовать обычной стандартной процедуре. В данном случае процедура немного необычная, затянутая, потому что мы столкнулись с необычными обстоятельствами. Это вовсе не значит, что вам нужно делать ни на чем не основанные предположения. Вы меня поняли?
— Да. Что такое ФБУЗ?
— Ф?.. Аа-а. Федеральное бюро по усилению законности. Может быть, единственная полезная вещь, которую сделал Никсон за все то время, что проторчал в Белом доме. В основном оно состоит из компьютерных банков данных, выполняющих функцию расчетной палаты для местных агентов по поддержанию законопорядка и, полагаю, для программистов, работающих с ними. Мы можем получить отпечатки пальцев почти каждого гражданина Америки, привлекавшегося к уголовной ответственности где-то с 1969-го года. ФБУЗ также проводит баллистические экспертизы, сравнения групп крови, когда это возможно, голосовых
— Значит, мы увидим, как мой и его голос…
— Да. Они должны быть готовы к семи. Если компьютер там уж очень загружен, то к восьми.
Тэд покачал головой.
— На слух наши голоса совсем не похожи.
— Я знаю — я слушал пленку, — сказал Пэнгборн. — И повторяю: голосовой отпечаток не имеет никакого отношения к речи. Главный голос — головной, как они его называют, и желудочный. Тэд, это большая разница.
— Но…
— Ответьте-ка мне: Элмер Фудд и Даффи Дак звучат для вас одинаково?
Тэд растерянно заморгал.
— Ну… Нет.
— И для меня тоже, — удовлетворенно заметил Пэнгборн. — Но их обоих озвучивал парень по имени Мел Бланк, и это — не считая Братца Кролика, Птички Полли и Бог знает кого еще. Мне нужно идти. Так что, до вечера?
— Да.
— Где-то от половины восьмого до девяти, идет?
— Мы будем ждать вас, Алан.
— Ладно. А завтра я вернусь в Рок и если не возникнут какие-то непредвиденные помехи в этом деле, там и останусь.
— Жизнь продолжается, верно? — сказал Тэд и подумал: на это он и рассчитывает.
— Да… У меня ведь есть и другая рыбка, которую тоже нужно поджарить. Не такая большая, как эта, но жители округа Кастл платят мне жалованье за то, чтобы я ее жарил для них. Вы понимаете, что я имею в виду?
Этот вопрос, как показалось Тэду, был задан на полном серьезе, а не ради поддержания светской беседы.
— Да. Я понимаю. — Мы оба это понимаем. И я и хитрый Джордж, — подумал он.
— Мне придется уехать, но вы будете лицезреть патрульную машину полиции штата перед вашим домом двадцать четыре часа в сутки, пока все это не закончится. Там крутые ребята, Тэд. И если полицейские в Нью-Йорке немножко распустили свою охрану, то те медведи, что займутся вами, — нет из тех. Больше никто не станет недооценивать этого выродка. Никто не собирается забывать о вас и о вашей семье и предоставлять вам самим справляться с этим. Расследование будет продолжаться, и пока одни работают над этим делом, другие будут обеспечивать вашу безопасность и ваших близких. Вы понимаете это, не так ли?
— Да, понимаю, — согласился он и подумал: сегодня, завтра, на следующей неделе. Может быть, через месяц. А через год? Ничего не выйдет. Я знаю. И он тоже это знает. Сейчас они не совсем поверили в то, что, как Алан говорил, он пришел в себя и отваливает. Позже они поверят… Пройдут недели, и ничего не произойдет, и поверить — станет уже не столько их политикой, сколько экономикой. Потому что мы с Джорджем знаем, на чем свет стоит и как Земля крутится, как знаем и то, что стоит всем заняться жаркой другой рыбки, и Джордж объявится и поджарит меня. Нас.
Пятнадцать минут спустя Алан все еще оставался в полицейских казармах в Ороно, по-прежнему сидя на телефоне. Раздался щелчок на линии. Молодой женский голос слегка извиняющимся тоном произнес:
— Вы не могли бы еще немного подождать, шеф Пэнгборн? Компьютер сегодня что-то тянет.
Алан хотел было сказать ей, что он шериф, а не шеф, но потом решил не утруждать себя. Эту ошибку допускали почти все.
— Конечно, — сказал он.
Щелк.
Его опять вернули в «ждите» — этот вариант адского кошмара конца двадцатого столетия.