Темная сторона Англии
Шрифт:
— Ну а что ты думал? — Роландас язвительно усмехнулся. — Моя вон тоже на прошлой неделе участвовала в конкурсе на администратора. Она уже три года работает в гостинице и знает практически все. Кем она только не была за это время. Не выйдет какая-то местная баба на работу — сразу ставят ее. И администратором, и барменом, и официантом в ресторан. А она ведь только комнаты убирать должна. И ничего. За одни и те же двести пятьдесят фунтов в неделю постоянно делает четыре работы. И что? Освободилась вакансия администратора. Там и денежки получше, и работа полегче. Все девки ей сказали: «Ну, вот и пробил твой час! Ты самая
— Взяли?
— Ага! Догнали и еще раз взяли. На собеседовании было девять человек, все из ее коллектива. И кто, ты думаешь, получил место? Молодая англичанка, которая пришла работать два месяца назад. Опять двигают своих. — Это уже была вторая история, услышанная мною за последние полчаса.
— Точно! Но помимо этого есть и еще одна причина. Задумайся только на секунду, кто будет убирать номера с такой скоростью и с таким качеством, как убирают наши девчонки? Англичанки? Не смешите. Если руководство наберет команду из местных, гостиница утонет в грязи на пятый день! Они просто не справятся! Поэтому наши «рабочие лошадки» будут убирать ее вечно, а англичанки будут сидеть на ресепшене, отвечать на телефоны и бумажки перебирать.
— Тогда получается, лучше быть убогим? Ты будешь получать легкую работу, и при этом никто от тебя ничего не будет требовать и ждать, просто потому что ты ничто? На самом деле ведь у нас в цеху то же самое. Если ты один раз хорошо сделал трудную работу, в дальнейшем ее постоянно сваливают на тебя, а местные в это время делают что-то простое, где не надо старательности и большого ума.
— Выходит, что так. Хотя верить в это нет никакого желания. Да и думать об этом тоже. Скажу одно. Без местного диплома на этом предприятии не поднимется никто. Даже если у него будет семь пядей во лбу. И нет смысла ожидать чудо. Вот Марек ждал семь лет, а чудо так и не наступило. Думаю, что и не наступит. Для этого поводов нет.
— Да-а-а. — Я задумчиво ковырнул вилкой домашний плов. — У меня нет столько времени, для того чтобы ставить эксперимент.
— Какой эксперимент, Алекс?
— Эксперимент, стану ли я здесь кем-то, кроме ламинатора. Умный учится на своих ошибках, а мудрый на чужих. Будем учиться на ошибках Марека, и нечего тут больше ждать.
Вечером я достал несколько чистых листов бумаги, положил на стол калькулятор, ручку, позвал Катю и усадил ее за кухонный стол.
— Есть серьезный разговор. В свете сложившейся обстановки надо понять, как мы живем и что нас ждет впереди.
— Что случилось? — Сколько ее знаю, она всегда чрезмерно пугалась, когда я начинал серьезный разговор.
— Еще не случилось Но может. Я сегодня говорил с Мареком, и он четко дал мне понять, что на заводе перспективы нет. Я буду ламинатором до пенсии, и дай бог мне выйти на нее, а не закончить свое существование, как плотник с третьей судоверфи.
— А что с ним произошло?
— Ничего особенного. Умер на рабочем месте. Сердце.
— Какой кошмар! — От рассказанного мною ее глаза стали еще больше.
— Ни для кого не секрет, что я работаю на вредном производстве. Надежд на то, что оно станет полезным, нет. К тому же я совершенно не хочу угробить свое здоровье и в пятьдесят лет выглядеть на семьдесят.
— Давай. — Похоже, она не совсем понимала, чего я от нее хочу.
— Значит, так, — я написал на чистом листе первую цифру, — моя зарплата за прошлый месяц две тысячи сто фунтов. Звучит неплохо, правда? Минусуем от нее все наши расходы. Я буду записывать те, что знаю я, а ты перечисляй свои.
Список оказался длинным. Аренда квартиры, налог самоуправления, страховка на машину, вода, газ, свет, электричество, бензин, продукты. Плюс я разделил на двенадцать месяцев разовый платеж дорожного налога в двести тридцать фунтов на автомобиль и добавил свои алименты, которые я плачу своей бывшей жене. Остаток просто поразил. Семьдесят фунтов в месяц! С учетом того, что Катя тоже не сидела сложа руки, нашего совместного дохода хватало, чтобы только-только обеспечить свою жизнь. Ни о каких излишествах не могло быть и речи. Только теперь я понял, почему деньги, которые я скопил на острове, постепенно таяли на банковском счету.
— Слушай, а как же живут те, кто получает восемь фунтов в час? — Я задал свой вопрос, и в то же мгновение у меня в голове сложилась вся математика нашего существования. — Так же, как мы жили на острове? Работают по шестьдесят часов и живут в одном доме по три семьи? Получается, как только ты начинаешь жить по-человечески, у тебя на счету ноль?
Пасьянс сложился. Выходит, что государство помогает тебе, предварительно поставив тебя в положение просящего. Оно само создает искусственную ситуацию, при которой его помощь выглядит спасением. А ты готов целовать ему руки за то, что оно помогает тебе выжить в условиях, которые оно само и создало. Все просчитано до пенса, и никто не даст тебе разбогатеть. Потому что как только ты разбогатеешь, твоя зависимость от государства исчезнет.
А кому надо, чтобы ты перестал от него зависеть? Правильно. Никому. Насколько должна быть просчитана прогрессивная система налогообложения, чтобы ты даже при большой зарплате раздавал все свои деньги по счетам? Работа за еду? Безусловно, дома в Латвии после оплаты счетов денег на жизнь вообще не оставалось. Там нужно было выбирать — или питаться, или платить аренду. Здесь, после оплаты счетов и еды, как-никак оставалось семьдесят фунтов. Согласен. Но это тоже не мой формат.
— Что будем делать, дорогая? — Я положил ручку и отодвинул листочек с цифрами на середину стола. — Я так жить не хочу. Все твои друзья говорят, что у меня офигенная зарплата. Но мне хочется выругаться и крикнуть им в ответ, что я так мало не зарабатывал никогда!
— Не знаю. Кредит на бизнес нам не дали. Я раскручиваюсь на свои. Их тоже не много, ты в курсе. Так что быстрого роста моего направления ждать не стоит. А что думаешь ты? Ты же у нас всегда что-то придумывал.
— Пока не могу ничего сказать. Но склоняюсь к тому, что надо вспомнить все мои знакомства и связи по прошлому бизнесу в России, Украине, Прибалтике и пытаться делать хоть что-нибудь. Чем дольше я буду сидеть здесь, тем меньше шансов у меня будет вернуться в ту среду, из которой я вышел. Еще пару лет, и можно ничего не начинать, люди забудут меня совсем.