Темная сторона Луны
Шрифт:
– Кто предводитель? – спросил он.
– Аркадия, – ответил я и замер. О Хансере, тогда еще молодом прерывающем нить, и Аркадии, повелевающей стихиями, говорили разное. А сам Хан особо не распространялся – не любил он этого. Но я-то, живущий в тенях, я знаю, что у них был бурный роман, едва не закончившийся дуэлью. Понять это можно. Слишком властна была Аркадия, слишком независим Хансер. И слишком опасен. С тех пор их отношения… Ну, сами можете понять, тем более что колдунистическая стервища, по-моему, все еще была к нему неравнодушна. А он всем видом давал понять, что ушедшего не воротишь. И та же интуиция тогда подсказывала мне, что малышка Тайви покорила его мягкое, но закованное в непробиваемый доспех сердце…
О,Впрочем, я опять увлекся. По-моему, Хан был романтиком глубоко в душе. Но Плутон жестоко вытравливает такие чувства. Хотя не о том речь. Я уже засомневался, что Хан согласится идти вниз под началом Аркадии, когда он сказал:
– Надеюсь, это того стоит. И как ты думаешь убедить ее взять меня?
1
Cтихи автора.
– Я имею право привести в отряд себе помощника, владеющего Тенями.
– Если большинство будет не против, – напомнил мне Хансер.
– Орсо и Тайви будут только за, я уверен. А мелюзга пусть попробует хоть слово вякнуть.
– И что?
– Не знаю, – рассмеялся я. – Ярослава-то в четверке старшая, а последнюю неделю я ночую преимущественно в ее постели, так что… – Я встал и церемонно поклонился, чем вызвал еще один оскал, именуемый улыбкой.
– Сколько с нами пойдет низших?
– Ни одного. И не надо делать удивленных глаз, тебе это не идет.
В этом я, конечно, перегнул, на сей раз его невозмутимость не дала и малейшей трещины, но пусть поломает голову, чем себя выдал.
– Значит, операция очень секретная, – кивнул он, словно подтверждая свои мысли. – Когда выступаем?
– Портал через час. Успеешь собраться?
– Нищему собраться – только подпоясаться.
Впрочем, я уже видел сборы Хансера и знал, что они не так быстры, как он говорит. Конечно, его бурнус – это кладезь всевозможных способов убийства. И то, что я видел, даже я, который привык ВИДЕТЬ, было лишь верхушкой айсберга. И эта верхушка сейчас появилась из его тайников. Две бандельеры с метательными кинжалами, такой же пояс поверх зеленого кушака – единственного знака, говорившего о его принадлежности к Зеленому домену. Наручи – вроде бы простые, кожаные, лакированные, но я знал, что по внешней стороне в них скрывается по пять метательных звезд, которые неизвестно как появляются в руках Хансера и таким же интересным способом возвращаются назад, поразив цель.
Три засапожных ножа. Один – настоящий, боевой, которым можно парировать даже удары меча, второй – изогнутый, острый, как бритва, – для перерезания горла. Третий – тонкий стилет, способный пройти даже сквозь звенья кольчуги.
На поясе еще два парных боевых ножа – эти для ближнего боя и вспарывания живота. Как видите, мой друг всегда запасался оружием на все случаи жизни. Но самыми примечательными были две сабли, которые он носил за спиной. Любое оружие высших – это не просто оружие. У каждого прерывающего нить оно усиливает какие-нибудь их способности. С этой точки зрения сабли Хансера были проще некуда. Но вот сбалансированы они были точно по его руке, причем менялись вместе с изменением хозяина, четко подстраиваясь под его силу, ловкость или даже стиль боя.
Не бойся жаркой битвы круговерти.Не бойся монстров, наводящих страх,Не бойся честной стали – бойся смерти,Той, что крадется за тобой в Тенях.Да, они были такими, прерывающие нить – презираемые, нелюбимые, с холодными колодцами глаз. Их оружие всегда смазано ядом. Не смертельным – таких мало, и известны они только Воинству Небесному. Яды прерывающих
Вообще это великая редкость – прерывающий нить, которому можно доверять. Для большинства существует лишь одна незыблемая клятва: клятва домену. Для Хансера честь не была смыслом жизни, как для того же Лин-Ке-Тора, но и бранным словом не была.
– Готов, – сказал он минут через десять, набрасывая на плечи плащ, столь же черный, как и вся его одежда. Лицо уже закрыто, а открытая часть – в черных зигзагах маскировочного грима. В сумерках даже на открытой местности его не сразу заметишь. Ну конечно, слиянию с Тенями я научил его хорошо (то, что он умел до этого – средний уровень плутонцев, – мне казалось полным убожеством), но такой глубины, как я, он достичь просто не мог. Вот и компенсировал это как умел, и компенсировал неплохо.
– Пошли, – ответил я.
У Хансера было две комнаты. Одна – для гостей, другая, та, где мы сейчас находились, – для него. Без преувеличения могу сказать, что здесь кроме него бывал лишь я, потому что двери в комнате не было, а открыть туда портал было невозможно. Единственный путь – через Тени.
О, вечная ночь, о, густая тень,Где свет и тьма сплелись воедино,Где, словно любовники, ночь и деньВ извечной пляске неторопливой.Тени, вечные Тени. Мне жалко тех, кто не может увидеть их изнутри, и вдвойне жалко таких, как Хансер, что увидели только краешек и не имеют шанса постичь большее. Там, в Тенях, я – бог. Там я могу завязать узлом с десяток Хансеров, а они даже не поймут, что с ними происходит. Иногда мне кажется, что моя жизнь в Свете или Тьме – лишь тень жизни. Лишь там, за гранью видимого, я живу по-настоящему. Лишь там понимаю, что я действительно высший. Там нет привычных понятий, нет стен и пропастей, которые могут встать на пути в обычном мире. Есть блаженная Тень, стены Света и пропасти Тьмы. И попавший в них вновь оказывается в обычном мире. Это всегда мучительно-тоскливо.
О, благородные сеньоры, о Тенях я могу говорить часами, днями, и слова будут изливаться не из уст, а из глубин души. Но сейчас не о том, ибо говорить о Тенях с непосвященными – все равно что объяснять слепому прелесть алой розы ясным рассветом, когда восходящее солнце играет в капельках росы на нежных, словно губы прекрасной девушки, лепестках.
Мы шли Тенями, и они стлались нам под ноги, увлекая за собой. Хансер, усталый странник, и я, словно в пьянящем танце. В этом разница между нами. Я смог сделать так, чтобы Тени не давили ему на плечи, но научить его танцевать было выше моих сил.
Башня порталов. Пешком туда подниматься – врагу не пожелаешь. Мы взлетели словно на крыльях. Перед выходом из Тени я задержался, чтобы толкнуть Хансера в спину. Он, понятно, меня не видел и на сей раз даже не почувствовал, поэтому вылетел из Теней, словно пробка из бутылки. Впрочем, те, кто был в башне, этого не заметили. Все-таки ловкости этого кота можно только позавидовать. Меня это не удивило: я знал Хансера очень хорошо, иначе не позволил бы себе таких шуток.
– Проводить пришел? – недружелюбно поинтересовалась Аркадия. Вот рыжая бестия. Красивая женщина, что ни говори. Породистое личико, тонкие, прекрасные черты. Правда, в глаза ей смотреть никому не посоветовал бы. Ведьма – и все тут. Я однажды попробовал. Мир будто уходит куда-то. Остаются лишь эти большие карие глаза, в которых ты словно тонешь. Тайви была полной ее противоположностью. Светленькая девочка с кожей, нежной даже на взгляд, пшеничного цвета волосами. Хрупкая и тонкая, словно тростинка. Взгляд ее синих глаз, кстати, похожих на мои, нес успокоение, ободрял и поддерживал.