Темная зона
Шрифт:
– Я пользуюсь и обычными, и нетрадиционными способами.
Гарсиа отправил в рот здоровенный кусище и принялся жевать, разглядывая ее писульки, потом положил вилку, вытер губы салфеткой и, скомкав, бросил ее на стол. Кивнув на стену, он спросил:
– Можно?
– Смотрите, – ответила Бернадетт, а сама, следя за тем, как он направляется к записям, думала, как он к ним отнесется. Ее схемы из стикеров не совсем отвечали протоколу ФБР. С другой стороны, большие шишки в столице тоже не знали бы, что и подумать о «замноге», который в воскресный вечер тащит, обжигаясь, приготовленную собственными
Остановившись метрах в двух от стены, босс окинул взглядом всю картину – ну прямо художественный критик, изучающий линии на скульптуре. Подошел на два шага поближе, еще на два. Скрестив руки за спиной, он наклонился вперед и принялся читать надписи на отдельных листочках. Теперь он был похож на оценщика, отыскивающего подпись как свидетельство подлинности.
– Потрясающе, – произнес он не оборачиваясь. – Значит, какие-то из этих заметок имеют отношение к вашей обычной работе ножками, а какие-то – к другому вашему способу.
«Другому способу». – Бернадетт улыбнулась про себя и произнесла ему в спину:
– Точно.
Взгляд Гарсиа задержался на одном из желтых квадратиков.
– Тут написано: «Достать личные дела персонала больницы». Это про что?
– Мы этим займемся позже.
– Вижу, у нас есть что-то вроде описания внешности, – кивнул он на другой блок схемы. – Погано, что нельзя достать более подробное.
– Мне представляется, что он врач или санитар, а может, лаборант. – Бернадетт, проткнув толстый кусок курицы, отправила его в рот.
– Что? – Гарсиа распрямился и повернулся лицом к ней.
Бернадетт прожевала, проглотила, положила вилку и взяла салфетку. Коснувшись ею уголков рта, она произнесла:
– Вы же слышали, что я сказала.
Он снова развернулся и пару минут внимательно просматривал записи.
– Помогите же разобраться. – В голосе сквозило легкое раздражение. – Я этого не вижу.
«Он так ведет себя, потому что его жена была сиделкой», – подумала Бернадетт. Подойдя к боссу, она встала по правую сторону. Вытянула руку, показывая:
– Вот. Я их свела в одну группу.
Гарсиа прочел подборку заметок:
– «Потянулся к больной женщине», «Любовник женщины», «Читает „Числа“», «Читает другую книгу». Я запутался.
– Я его видела, – сообщила Бернадетт, сделав акцент на слове «видела», чтобы он понял, что она имеет в виду. – Я видела убийцу. Вчера вечером, в больнице в центре города. Он был с пациенткой. Та лежала в постели. Я следила за его движениями, его поведением. Вот описание внешности.
– Ладно. Ну и как это приводит нас к… медицинскому работнику? Вы его что, со скальпелем видели, или он одет был во врачебную униформу, или что?
Бернадетт показалось забавным, что Гарсиа с трудом, но поверил ее видению, зато явно не мог разобраться в выводах, которые она сделала. Это потому, что его жена была сиделкой, или потому, что она, Бернадетт, ошибалась?
– Плюньте вы на мои бестолковые записи. Давайте-ка покончим с нашим острым блюдом.
Он не отозвался – вернулся к изучению стикеров. На этот раз плечи у него были расправлены. Она заставит его откликнуться, а может,
– Тони! – окликнула она его. Не могла припомнить ни одного «замнога», которого так быстро и охотно стала бы звать по имени. Попробовала еще раз. Погромче. – Тони! Так как насчет еды? Жрачка стынет.
Гарсиа отвернулся от стены и пошел обратно к столу.
Гарсиа упросил ее посидеть, пока он уберет со стола. Когда он из-за ее спины потянулся, чтобы забрать у нее тарелку, она заметила его идентификационный браслет – тяжелую цепь из серебряных звеньев с прямоугольником для имени, на котором рукописным шрифтом было выведено: «Энтони».
– Красивый браслет.
– Подарок жены. – Он разомкнул замок, стряхнул браслет с руки и, повернув именной прямоугольник обратной стороной, показал Бернадетт, что на нем написано: «Я католик. Если что-то случится, позовите, пожалуйста, священника». – Она всегда беспокоилась обо мне из-за работы. – Он откашлялся, прочищая горло, пока водружал браслет обратно на запястье.
«Позовите священника».
Это напомнило ей кое-что. Она глянула на часы Гарсиа, пока тот возился со своим дурацким браслетом: она опоздала на пятичасовую мессу в собор и почувствовала из-за этого себя виноватой, но в то же время утешила себя тем, что не давала никаких обещаний. А потом опять вспомнила укор священника: «Опять „может быть“. Вам нравится это слово, не так ли?»
Бернадетт решила искупить вину за пропуск мессы встречей с францисканцем в среду вечером.
Было уже поздно, когда Гарсиа ушел. Только-только она собралась заняться посудой, как удивленно замерла от грохочущих ударов в дверь. Гость вернулся за своим поддоном. Она собиралась вымыть его, но если он ему так нужен, она может его отдать. Прихватив поддон, Бернадетт пошла открывать.
Авги улыбнулся, склонясь над грязным стеклом:
– Что на ужин?
– Энчилада. Было. – Она раскрыла дверь пошире.
Гладиатор переступил порог вместе с Оскаром, который на сей раз ковылял следом без поводка. Заметив стаканы и тарелки возле раковины, адвокат спросил:
– У нас сегодня вечером было свидание?
– Нет, мы уминали энчиладу с боссом.
Авги прошелся по гостиной.
– Энчилада… Это однозначно способ продвинуться по службе.
– Это он ее принес, хотя вас вовсе не касается эта история. – Закрыв дверь, Бернадетт с поддоном в руках отправилась обратно на кухню, открыла посудомойку и стала загружать ее. – Если б я решила пустить в ход еду, то поразила бы его заливным в форме по рецепту моей тети Вирдж. Три слоя, в том числе и лаймовый, с добавлением ананасов и сливочного сыра.
– Ням-ням. – Он глянул в окно. – Прелестный вид на парковку на той стороне улицы.
Бернадетт выпрямилась с грязной тарелкой в руке.
– Мне видно реку.
– Мой вид получше.
Она почувствовала, как кто-то тронул ее ногу, и глянула вниз: Оскар вылизывал тарелку, которую она держала в руке. Бернадетт попробовала стряхнуть его, но песик не отставал, и Бернадетт, сдавшись, поставила тарелку на пол.
– Вы когда-нибудь кормите это бедное животное?
Авги круто развернулся, чтобы ответить, и заметил ее стену в желтых квадратах.