Темнее оранжевого
Шрифт:
– Это совершенно некруто!
– прошептала Самуи.
– Это уже в прошлом!
– прорычал Наруто.
– Меня волнует другое! Мама, я не понял, Саске что, может быть моим братом? А Хината-тян - моей сестрой?
– Ой, не беспокойся, мой хороший. Миюки-тян никогда не забывала пользоваться контрацептивными дзюцу. А вот Микото частенько увлекалась. Она любила ролевые игры, а если не концентрироваться, то Хенге легко слетает.
– О да, Хенге - прекрасная техника! Хаяте-кун, помнишь?
– хихикнула Югао.
–
– Или Четвертый Хокаге показывает Волю Огня юной куноичи!
– Или легендарный медик Цунаде применяет свои дзюцу на смертельно больном пациенте!
– Ох, Хаяте-кун!
– Югао-тян!
Двое синеволосых близняшек вытянулись на узкой больничной койке и слились в страстном поцелуе.
– Вот видишь, Наруто-кун, - звонко рассмеялась Кушина.
– не так уж и плохо быть женщиной, если рядом любимый человек.
– Но все равно, они заперты в женском теле и чувствуют себя ущербно.
– Это не так, - возразил Дан Като.
– Она права, - поддержал Забуза.
– Я не знаю, что ты намудрил со своим дзюцу, но я стала женщиной не только внешне.
– Как это?
– Я помню свою жизнь, но для меня она - как кино о чужом человеке, как очень подробный сон. Я знаю, что я женщина, я чувствую это, я довольна, что ты пялишься на мою грудь, толстяк краснеет и отводит глаза, а этот парень с собакой пускает слюни. Когда я вспоминаю как мужчиной ходила отлить, мысли о том, что именно я держала в руках, очень меня возбуждают. Как и мысли о моем мускулистом теле, которое я видела в зеркале. А лицо с такими зубами мне не нравится и кажется уродливым, хоть мужчиной я считала, что выгляжу брутальным крутым засранцем, перед которым цыпочки ложатся штабелями. Моя любовь к женщинам не делась никуда, а вот на мужчин я смотрю не только с целью оценить угрозу. Кстати, твои полоски на щеках - это очень сексуально.
– Да, ты права, Забуза-тян!
– поддержал копию Мизукаге Асума.
– Я все так же люблю Куренай, мне нравится грудь Самуи-сан, но Наруто-куна я нахожу очень привлекательным.
– У меня тоже самое! К Наруто я испытываю не только чувство благодарности.
– сказал Гекко и вернулся к прерванному поцелую.
– Но как же, но почему?
– все еще не понимал джинчурики.
– Наруто-кун, я ирьёнин. Я знаю о человеческом теле и его анатомии очень и очень многое, - голос Дана был полон сострадания.
– Из всего что наука знает о чакре и душе, на самоидентификацию не может повлиять ничто, даже самое изощрённое гендзюцу. Я не имею понятия, как это у тебя получилось, но это факт: я - женщина, и была ею всю свою жизнь, пусть память говорит и обратное. Сразу после моего воскрешения я был ошеломлён переменой, но очень быстро принял свой новый пол.
– Знаешь, Наруто-кун, - сказала Чиё.
– твоя власть над реальностью меня чуть-чуть пугает.
– Хорошо что оживить Хаку, Пакуру и Конан я успел до того, как встретил Итачи. Хоть с ними я ничего не натворил!
–
– Нагато, невежливо говорить девушке о возрасте, - сверкнула оранжевыми глазами Конан.
– Но ты прав. Я давно не чувствовала себя столь юной, а такой красивой груди у меня не было никогда.
– Моя грудь тоже стала чуть больше, а сама я - моложе!
– усмехнулась Пакура.
– Но с чего бы мне возражать?
– Знаешь, Хаку, - клон, обнимающий ледяную куноичи, ущипнул ту за грудь и девушка довольно взвизгнула.
– а я все никак не мог понять где ты прятала все эти формы.
Забуза оглушительно расхохотался.
– Потому что прятать было нечего.
– Что?
– Я признался тебе в том лесу, что я - парень, - мягко сказал Хаку.
– Но теперь, получается, я тебе соврал.
– Ты не могла быть парнем!
– Наруто-кун, поверь, я была с Хаку с самого детства, - тихо сказал Забуза.
– уж что-что, а отсутствие нужной штучки я бы заметила.
– Как ты думаешь, Наруто-кун, почему я всё время прикрывала горло?
– улыбнулась Хаку.
– Явно не из-за того что мне холодно или нравится носить ошейники.
Наруто всматривался в эти красивые улыбающиеся лица и чувствовал, что от роя мыслей начинает болеть голова.
– Кто мне может объяснить, что здесь происходит!
– возмущённо завопил он.
– Мне казалось, что это очевидно!
– фыркнул Шикамара.
– Ну так расскажи, ебучий умник!
– прошипела Таюя, раздраженно откинув руку клона, забравшуюся ей под маечку и добравшуюся до груди.
– Да, верно! Поделись своей мудростью, мистер гений!
– съязвил Узумаки.
– Хорошо. Давай по порядку. Ты получил Шаринган из ворона, которого засунул тебе в глотку Итачи.
– Верно. Фукасаку-сенсей извлёк ворона, а Шима-сан трансплантировала мне додзюцу. И лишь после того, как я получил силу Кьюби, мои глаза постепенно стали одинакового цвета. А до того я не мог деактивировать Шаринган, да и после этого ходил как дурак с гематомией или как оно зовётся.
– Гетерохромией, - подсказал Като.
– Когда глаза разного цвета, это гетерохромия.
– Твой Шаринган стал Риннеганом когда чакра твоей мамы должна была раствориться, а человек, кто тебе дорог - погибнуть.
– продолжал Шика.
– Я не мог этого допустить! Это неприемлемо! Я не мог потерять ту, кого люблю больше жизни!
– Ты сказал, что-то произошло во время срабатывания техники воскрешения. И лишь только силой воли ты её завершил.
– Сраный Итачи что-то сделал! Когда я увидел его глаза, мой Риннеган пронзила боль, он стал распадаться и становиться обратно Шаринганом. Я еле удержал технику, а потом глаз сильно болел и я больше часа не мог активировать додзюцу.