Темнейджеры – 2. Питер, прощай!
Шрифт:
– Почему меня?
– Может, прикажешь мне это дело Лехе-водителю поручить? У него своих охломонов двое. И потом, если уж Лиза тебя выбрала, то… будет так, как она скажет.
– Значит, это Лиза меня выбрала?
Антон Оскарович Смирре отчего-то стал серьезным. Глотнул кофе. Поднял на меня глаза и произнес веско:
– Нет. Тебя выбрал я.
– За что?
Он поставил чашку на столик, прямо на нерусскую газету. И продолжил очень тихо:
– За то, что ты смог дикому псу в один миг перегрызть глотку. Даже я так не умею. Это могут только сверхволки, и то не все.
Я уронил свою чашку на штаны. В штанах стало горячо, и я скривился от боли.
– Не шипи, не гусь, – сказал мне Антон Оскарович. – До свадьбы заживет, если не расчёсывать… держи вот свежий «Файненшнл», подотри за собой, а то все кресло загадил. И нечего так на меня смотреть. То ли ещё будет…
* * *
Лиза ждала меня за дверью.
– Вы договорились? – спросила она. – Нет, правда? Договорились?
– Сделка на миллион, – отозвался я, прикрывая кофейное пятно газетой. – Я теперь твой охранник. И развлекатель.
Она без лишних слов бросилась мне на шею. Для этого ей пришлось слегка подпрыгнуть, а мне – отбросить газету на пол. Иначе мне пришлось бы обнимать эту девчонку одной рукой, что неудобно.
– А чего у тебя штаны мокрые? – развеселилась Лиза. – От радости?
– Не дождешься. Слезай с меня. Нам вообще сказали – вести себя прилично.
– Сегодня не считается, – возразила она. – А потом, мы ничего и не…
Дверь кабинета приоткрылась.
– Ничего-то ничего, – послышалось оттуда. – Да ничего хорошего. Ну-ка быстро домой. Алексей ждет вас на парковке.
И дверь захлопнулась.
Не-ет, на парковку мы не пошли. Как-то не сговариваясь направились к автобусной остановке, прямо напротив башни. Держались при этом за руки.
Я попробую объяснить.
Я очень устал быть сверхчеловеком, пусть даже никто об этом и не подозревает. Я устал молчать и скрываться. Устал верить одному себе. И когда девчонка вешается мне на шею, я не могу оставаться бесчувственным.
И плевать на ее важного папашу. Нет, это не вы меня выбрали. Это я выбрал вас.
Первым подошел автобус до Зеленогорска. Мы переглянулись и забрались внутрь.
За окнами пролетали сосны, ёлки и синие километровые знаки. Нам хотелось ехать долго, все равно куда, чтобы хоть немножко успокоиться.
– Ты действительно рисуешь мои портреты в тетрадках? – вспомнил я. – Надеюсь, похоже?
Лиза расстегнула рюкзак.
Я бы не сказал, что у нее был сногшибательный талант художника. Но профиль можно было узнать. Дурацкая чёлка и затылок с вихрами. И немного высокомерная улыбка. Ну да, подумал я. Странный парень, который никого не замечает. Твой токсичный друг.
– Погоди… а это кто? – заинтересовался я.
Она прикрыла последний рисунок ладошкой. Специально для того, чтобы я отвёл ее руку и все-таки посмотрел.
Цветными карандашами там были нарисованы волк и лисичка. Нос к носу. Будто целовались.
Лиза захлопнула тетрадку. Повернулась ко мне.
У нее был холодный нос и горячие губы. Я не знаю, почему так бывает, но мне это нравилось.
– Совсем стыд потеряли, –
– Весеннее обострение, – согласился другой голос.
– Тэ-эк, граждане, – вклинился еще один. – Тут дело серьезное. Ихние родители вообще в курсе, чем они тут занимаются? К примеру, девочке сколько лет? Может, сразу в полицию позвонить?
Тут я все-таки не выдержал. Поднялся с кресла и посмотрел на них на всех с ненавистью.
Я снова чувствовал силу. Я мог бы заставить их всех замолчать. Всего лишь войти на секунду в гиперрежим и надеть вон той старухе на голову ее же собственную тележку на колесах. Жирному доносчику – запихать в глотку банку из-под пива. А тому умнику, который прогундосил что-то про весеннее обострение – оторвать острый язык.
И всё же я не сделал ничего.
Наверно, стал взрослее.
– Выходим, – сказал я Лизе. И нажал красную кнопку на поручне.
Водитель поглядел в зеркало, покачал головой и перестроился в правый ряд. Здесь не было никакой остановки, но для нас сделали исключение.
Это было своевременно. Я ведь мог и передумать.
Мы спрыгнули на обочину, и автобус умчался.
Тропинка петляла среди деревьев. Под ногами хрустели сосновые шишки. На холме Лиза скинула с плеч рюкзак, зачем-то взобралась на толстенный сосновый корень и прислонилась спиной к стволу. Теперь она могла смотреть на меня сверху вниз. Вероятно, я должен был влезть туда же, к ней. Но я не спешил.
– Ну что же ты? – спросила она и смешно потянула воздух носом. – Чего ты ждёшь?
Я улыбнулся. И тоже сбросил рюкзак на песок. Сразу вслед за этим она отлепилась от дерева, словно готовилась к прыжку, и что-то прошептала, неотрывно глядя на меня. «Wexen, hexen…» – начал было и я, но это уже не потребовалось. Её заклинания хватило на двоих.
Лисичка взмахнула красивым рыжим хвостом и прыгнула мне навстречу. Я не устоял на лапах, и мы покатились с холма, мигом извалявшись в хвое и шишках. Не успел я опомниться и отряхнуться, как лисичка лизнула меня в нос и на всякий случай отпрыгнула в сторону. Я заметил на ее лапах черные чулочки, а на груди белую манишку: это выглядело очень элегантно. Я не мог похвастать таким костюмом, я был просто серый.
– Серенький, – беззвучно позвала Лиза. – Беги за мной…
Что вам рассказать об этом? Что способны понять вы, люди? Ну да, было сказочно. Ярко. Представьте себе цветной сон из вашего детства, но такой, в котором вы можете вытворять всё, что угодно, не боясь проснуться. Думаю, всем тинейджерам во всех странах снятся одинаковые сны. Даже если они – сверхволки. Или волшебные рыжие лисы.
Правда, не у всех сны сбываются. Так повезло только нам.
И не надо мне напоминать про мангу. Я видел там что-то про волков и лис-оборотней, но сразу же закрыл и не стал смотреть дальше. Не то чтобы это было слишком личное (или неприличное), а просто слишком дурацкое. Человеческие художники никогда не смогут описать, что чувствует зверь, который может стать человеком. У оборотня здесь преимущество. Жаль, что мы редко записываем наши истории.