Темнейшее обещание
Шрифт:
«Ты ни за что не выиграешь, — сказал ей демон, и ее затопила его печаль. — Ты умрешь».
Нет! Она выиграет и выживет. Обязательно!
Наступил момент истины.
Её сердце бешено колотилось, и ребра не могли удержать их в клетке, Камео забиралась выше. Один змеедракон забирался с ней — или, вернее, за ней — явно намереваясь закусить в воздухе. Чем ближе он подбирался, тем сильнее щелкал зубами. Его ошибка. Она сунула ему ветку прямо в рот.
Ветка — толщиной с ее бицепс, длиной с предплечье и крепче камня — осталась
Он молотил воздух, резкие движения препятствовали взмахам, от чего он полетел на землю.
«Йи-хо».
Как раз перед вторым падением за день, Камео вогнала вторую ветку ему в глаз. Он завизжал, когда густая черная кровь брызнула её на руку и опалила кожу.
«Бум!»
Змеедракон принял основную тяжесть удара на себя, Камео от него отскочила. Пока он визжал и ёрзал, она опустилась на ноги, намереваясь убежать. Острая боль охватила ее лодыжку, когда от рывка она ударилась лицом, и затем её потянуло назад.
Ее ногти оставляли борозды в грязи. Пытаясь не поддаваться панике, она глянула через плечо. Нееет! Другой змеедракон вцепился зубами в ее ногу.
Он начал жевать, и слюна проникла в рану. Крик сорвался с её губ, а нога начала гореть и пузыриться. Камео развернулась, чтобы ему врезать.
Проклятье! В ее руках не осталось веток.
Он тащил её по камням и корням, разрывая на ней рубашку. Как и кожу. В голове поплыло, забвение манило. Камео потянулась за веткой, любой веткой. Там!
Змеедракон выпрямился, подняв её с земли за ногу. Свисание вверх ногами только увеличивало боль.
«Помни, боль — слабость, покидающая тело».
Она может это сделать. Нет, она это сделает.
Камео извернулась и напряглась, чтобы качнуться вперёд… назад… снова вперёд, быстрее и быстрее, все приближаясь к туловищу врага.
Он взмахнул крыльями и взлетел выше в небо… и послал через её тело новую вспышку боли.
«Не знаю, сколько еще я смогу выдержать».
Пот тек по её телу, тошнота поднималась в желудке, но она продолжала раскачиваться. Наконец, она смогла проткнуть веткой нижнюю часть челюсти, где змеедракона не защищала ни одна чешуйка, другой конец вышел из затылка.
Он дернулся и заревел, отпустив её. Она падала все ниже и ниже. Камео приготовилась… из ее легких вновь ушел весь воздух, камеры сердца раздувались как воздушные шары.
Боль была настолько сильной и пронзительной, что она почти могла понять страдания мужчины при простуде.
Она лежала на земле, молясь о быстром выздоровлении. Или смерти. Да, скорее смерти. Ее изуродованная лодыжка пульсировала в такт биению сердца, пока орган восстанавливался. От коленной чашечки до пальцев ног она ощущала, словно ее кожа испеклась подобно сыру на пицце.
Хотя змеедракон попытался, он не смог убрать ветку,
Она… сделала это? Она выиграла?
«Ты, вероятно, никогда не сможешь ходить», — сказал Несчастье.
Бла, бла, бла.
— Я пойду снова, — заявила она. Века назад ей отрезали конечности и вырвали язык. Её лодыжка заживет… в конечном счете. Домен только хотел её опечалить.
Рэтбоун спрыгнул с дерева и, виляя бедрами, подошел к ней.
— Попроси ласково, и я позволю тебе ехать на мне бесплатно.
— Нет, спасибо. — Она слишком устала, чтобы волноваться, надеялся ли он втереться в доверие, чтобы атаковать, и спросила: — Где мы?
В этот раз он вздрогнул сильнее.
— Мы в реальности Гримма и Фантики, где правит король Лазарь Жесточайший, единственный сын монстра.
Лазарь. Её Лазарь. Он здесь. И был королем.
«Вперед. Найди его. Я хочу, чтобы ты провела время с мужчиной известным как Жесточайший. — Несчастье мстительно засмеялся. — Спорим, он причинит тебе боль теми способами, которыми мне не удалось».
Демон солгал. Или сказал правду. С ним она никогда не знала чему верить.
Возможно, её следовало вернуться в Будапешт.
Она задалась вопросом, скучал ли по ней Лазарь? А если они расстались врагами?
Ну, даже если и так? Все заслуживают второй шанс. Кроме того, она не представляла, как вернуться. И что на самом деле значит его прозвище «Жесточайший»? Многие бессмертные называют его Матерью Меланхолии. Имена это просто… имена.
— Где этот король? — спросила она спокойным тоном, надеясь замаскировать рвение. Ничего нельзя показывать, все надо скрывать.
Леопард провел языком по губам, словно заприметил завтрак.
— Я ощущаю волнение?
Эх. Планировал ли он обратить информацию против нее?
— Ты был бы первым, если бы это было так.
Правда. Но такая печальная.
— Теперь я ощущаю опустошение. — Расчетливый блеск появился в его неоновых глазах. — Сюжет закручивается.
— Почему мои эмоции так для тебя важны?
— Тайны и загадки меня интригуют. Пойдем. Я провожу тебя к Лазарю. Однако я не готов помогать бесплатно.
«Так и знала».
— Я возьму небольшую плату за сопровождение, — сказал он. — Но предупреждаю, моя красавица. Люди входят на его территорию… и никогда больше её не покидают.
Глава 2
«Жизнь — это игра, где все встречные — противники».
— «Изящное искусство обезглавливания»