Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Робинсон Джон Джей

Семьи погибших мусульман нуждались в защите и жаждали мести. Дать сразу и то, и другое мог только один человек, и посему группа скорбящих родственников совершила долгое путешествие в Каир. В час, отводившийся для прошений при дворе каждого мусульманского властителя, группа из Акры выступила вперед, оплакивая убиенных и вопия о крови убийц. Один за другим выкладывали они перед Калауном напитавшиеся кровью халаты своих погибших близких. Не скрывая гнева, султан пообещал им свершить желанное правосудие. А без лишних глаз возликовал, что глупые христиане нарушили перемирие, устранив последнее средостение перед собственным уничтожением. И разослал приказы по всему Египту и Сирии проверить исправность каждого осадного орудия в королевстве. Повелел приготовить материалы для

постройки штурмовых лестниц и стенобитных орудий. А чтобы придать всему вид благочестия и законности в свете письменного договора, предпринял ряд дипломатических шагов по урегулированию вопроса полюбовно, рассчитывая и надеясь, что они кончатся провалом. А именно, написал предводителям христиан, требуя выдать ему итальянских обидчиков для суда и кары.

Венецианцы, доставившие повинных солдат в Святую Землю, сочли, что их выдача на мусульманский суд скверно скажется на Венеции, и посему призывали отвергнуть требование султана. На сей раз тамплиеры позицию Венеции не разделяли. Ведая о намерениях Калауна, Великий Магистр де Боже настаивал на выдаче правонарушителей мусульманам, ибо карой за отказ станет уничтожение Акры. Но его сердито затюкали: дескать, Великий Магистр – трус, тамплиеров больше волнуют денежные махинации с мусульманами, чем безопасность христиан, тамплиеры утратили любовь к Христу и Кресту Господню.

Кое-кто разумел мудрость Великого Магистра, но отнюдь не большинство. Яростные споры вышли за стены зала совета, и вскоре тысячи человек на улицах дружными криками выражали свой отказ выдать мусульманам хоть одного христианина. В конце концов, Катауну послали миролюбивое письмо, выражая сожаление о злополучном происшествии и смугно намекая, что за обидчиков отвечают одни венецианцы, а не Иерусалимское королевство и не община Акры. Калауна обрадовало и само послание, и мешкотность христианских вождей. Пока они бранились, не решаясь дать ответ, султан готовился к войне.

Египетские приготовления в Сирии были чересчур очевидны, и в надежде сбить христиан с толку султан объявил, что затевает поход вверх по Нилу, дабы наказать суданцев и нубийцев, не уплативших свою ежегодную дань чернокожими рабами и золотом. Эмир аль-Фахри, наушник тамплиеров при дворе Калауна, послал Великому Магистру де Боже письмо, советуя пропускать разговоры об африканской кампании мимо ушей: на самом деле поход намечается против Акры.

И снова Великий Магистр поделился сведениями с главами королевства, и снова никто не поверил. Он не пожелал взять сторону венецианцев в вопросе об убийцах, а теперь они не пожелали поддержать его. А магистр знал, что сведения верны, и Акра обречена. Не найдя поддержки у других, он решил действовать по собственному почину, отрядив послов ордена к Калауну, чтобы те попытались избавить христиан от полного уничтожения. Калаун же заявил, что нужен ему город, а вовсе не граждане, и согласился отпустить без ущерба всех мужчин, женщин и детей в обмен на сумму в венецианских золотых цехинах, равную числу населяющих Акру христиан.

Требование султана было не столь уж невыполнимым, и де Боже созвал отцов города на совет, где изложил предложение Калауна, рекомендуя его принять. А в ответ услышал неистовую брань и упреки. Великого Магистра осыпали оскорблениями, обвинениями в измене и трусости. И когда он в гневе покинул зал, оскорбления все летели ему в спину даже из-за дверей.

А вести, пришедшие через пару дней из Каира, навлекли на Вильяма де Боже новую порцию брани: мол, послушай община Акры Великого Магистра тамплиеров, она была бы повинна в преступлении, выдав христианских смутьянов нехристям на расправу. Добейся Великий Магистр своего, и гражданам пришлось бы покинуть свой могучий город, да еще и хорошенько раскошелиться за сию привилегию. Великий Магистр хотел разорить их, пустив средства на приготовления к войне. Великий Магистр попусту сотрясал воздух, потому что пришедшая весть возглашала о смерти султана Калауна.

Так оно и было на самом деле. Отдыхая на биваке войска, готового выступить под его предводительством на Акру, престарелый султан скончался в своем шатре. Для своего

века он был ветхим старцем, перевалившим далеко за восьмой десяток, и уже не один месяц страдал всяческими недугами. Однако терять бдительность чванливым предводителям Акры все-таки не следовало: египетская рать стояла наготове, а султанат перешел к сыну Калауна – аль-Ашрафу Халилу. Приняв бразды правления, сказанный позаботился о торжественном погребении отца и объявил эмирам, что исполнит священную клятву продолжить войну против христиан, данную умирающему. Армию эта весть обрадовала, но зима была в самом разгаре. Эмиры советовали обождать с кампанией до весны, и аль-Ашраф Халил согласился.

Предводители же Акры вознамерились проведать намерения аль-Ашрафа Халила. Посольство, снаряженное ими в Каир, составили рыцарь Храма брат Варфоломей, рыцарь-госпитальер, говорящий по-арабски мирянин и секретарь для подготовки документов в случае надобности. Однако послы даже не предстали пред очи молодого султана, ведавшего об их приходе, но не желавшего знать, с чем они пришли. Как только эмиссары вступили в Каир, их тотчас взяли под стражу и бросили в темницы. В Акре же о них узнали только одно: что все они погибли. В каком-то смысле можно сказать, что их миссия увенчалась успехом – вряд ли возможно более ясно заявить о намерениях султана, нежели убить христианских послов, даже не дав им поведать, с чем они пришли. Впрочем, смысл послания и на сей раз не дошел до общины Акры, так и не приготовившейся к надвигающемуся штурму.

В марте 1291 года египетская армия выступила в поход, а сирийская получила приказ сойтись с ней под стенами Акры. Эмир Абу-ль-Фида отправился в Керак, чтобы принять командование над исполинской катапультой под названием «аль-Мансур», сиречь «Победоносная». Чтобы доставить все ее части и боеприпасы, понадобилась сотня повозок, а на преодоление пути, обычно покрываемого за неделю, ушел целый месяц.

Теперь насмешки, обрушившиеся на Великого Магистра тамплиеров, сменились мольбами спасти город. Тамплиеры составляли крупнейший рыцарский корпус Акры, но вся христианская армия вкупе даже в подметки не годилась мусульманской орде. Даже считая несколько тысяч недисциплинированных солдат из северной Италии, вместе с тамплиерами не набралось и восьми сотен рыцарей, да еще около тысячи четырехсот оруженосцев и пехотинцев. Им противостояло десятикратно превосходящее войско с шестьюдесятью тысячами кавалеристов и сотней тысяч пеших ратников.

Не менее важную роль сыграло и то, что неисчислимое мусульманское воинство подчинялось одному командиру, а христиане Акры разделились на семнадцать отдельных клик, и каждая претендовала на некую независимость. Тамплиеры и госпитальеры стояли наготове, но небольшой корпус тевтонских рыцарей пребывал в замешательстве из-за того, что их Великий Магистр при угрозе нападения сложил с себя полномочия; правда, они исхитрились избрать его преемника до подхода мусульманского войска.

Пиза и Венеция приготовились сражаться за свое достояние, но генуэзцы, не видя проку в помощи соперникам, погрузили свое добро и своих людей на корабли и поплыли прочь. Король Гуго Кипрский прислал рыцарей и солдат под командованием своего брата Амальрика. Отрядом английских рыцарей командовал Отто де Грансон – швейцарский офицер, состоявший на службе у короля Эдуарда I.

Акру возвели на мысе, омываемом морем с юга и запада. Обращенные же к суше районы на севере и востоке защищали двойные каменные стены, причем внешняя была укреплена десятком огромных башен. Несмотря на внушительность, башни дали лишь временную защиту, потому что аль-Ашраф привел довольно саперов, чтобы на каждую из десяти башен выделить по тысяче землекопов, с лихвой обеспеченных крепью, доставленной грандиозным обозом. А на земле перед стенами разместили девяносто две мусульманских катапульты, в достатке снабженные огромными валунами, чтобы громить стены, и исполинскими глиняными сосудами с зажигательным составом, чтобы через стены забрасывать ими людей и постройки. Чудовищную катапульту «Победоносная» поставили у моря для обстрела северной стены, обороняемой тамплиерами. Обстрел начался 6 апреля.