Темное дело (сборник)
Шрифт:
— Смотри, как здорово! — веселилась от души Ирина, подпрыгивая на диванчике. — Ну-ка, иди сюда!..
— Сумасшедшая! Маньячка! Кретинка! Да что же это такое, господа?!.. Человек потерял совесть, забыл, что такое чувство долга!.. Человек, который тянет меня в пропасть!.. Ты что делаешь?!.. Оставь мои брюки в покое!..
— Хватит болтать!..
— Ирина!
— Снимай!..
— Караул!
— И это снимай!..
— Это невозможно!
— Быстрее!..
— Меня арестуют!
— Что
— Подумай о нашем будущем!
— Как раз о нем я и думаю!..
— А дети?
— Они поймут!..
— Нас увидят!
— Плевать!..
— Я не могу так быстро!
— Ты думаешь, я могу?..
— Больно!
— Не ври!..
— Честное слово!
— Лицемер!..
— Ах так, тогда получай!
— Это нечестно!..
— Зато приятно!
— Пока не очень!..
— Расслабься!
— Стараюсь!..
— Не отвлекайся!
— А ты не болтай!..
— Молчу!
— Хорошо!..
— Да?
— Очень!..
— А так?
— И так!..
— Правда?
— Да!..
— …
— Да!!..
— …
— Да!!!..
— Ох!
— Ах!..
— Ох-х!
— Ах-х!..
— Ну?!
— О-о-о-о!.. О!.. О!.. О!..
— …
— …
— Все?
— Да…
— Тебе было хорошо?
— Да. Да. Да. Да. Да…
— Сумасшедшая! Маньячка! Милая! Любимая! Мой самый родной человек! И за что только я тебя люблю?!
— А ты не знаешь?
— Иногда догадываюсь…
— Ты — милый.
— Ты — милая…
— Ты — самый любимый!
— Ты — самая…
— Тихо!
— Что?..
— Кто-то идет!
— Да и черт с ним…
— Одевайся! Быстрей! Максим!
— Ирина!..
— Где твои брюки?
— Не знаю…
— О, Боже! Немедленно одевайся!!
— А может быть я не хочу? А может быть мне хорошо?!..
— Ты с ума сошел!!!
— Иди сюда…
— Нет!
— Да…
— Убери руки!.. Убери… Ой!.. Вот тебе!
— Ирина, больно…
— Приди в себя!
— А я что делаю?..
— Перестань немедленно!.. Перестань!.. Ты — сексуальный маньяк! Ты сошел с ума!.. Да что же это такое, господа?!..
— Сейчас нам будет хорошо…
— А-а!.. Человек потерял чувство долга, забыл, что такое совесть!.. Максим, перестань немедленно!.. Ты тянешь меня в пропасть!.. Тебя арестуют!..
— Хватит болтать!
— Нет! Опомнись!..
— Ни за что!
— Убери руки!..
— Нет!
— Ты делаешь мне больно!..
— Ложь!
— Максим, родной мой… Самый любимый человечек… Давай успокоимся… Я очень тебя люблю, но сюда кто-то идет!..
— Наплевать!
— Честное слово, кто-то идет… Я слышу шаги…
— А
— Ты не хочешь слышать!..
— Не хочу!
— Ты думаешь только о себе!..
— Думаю!
— Нет, ты не думаешь о себе!..
— Не думаю!
— А зря!..
— Ну и что!
— Как что!.. Нет!.. Нет!.. Не смей меня целовать!..
— Почему?
— Убери руки!..
— Ирина!
— Все!.. Я тебя не люблю!.. Все!.. Я тебя больше не люблю!.. Да!..
— …
— Да!
— …
— Не смотри на меня так!
— …
— Ну что ты молчишь?
— …
— Максим, отвечай!
— …
— Ах так!.. Ну и ладно!.. Ну и сиди себе!.. А я одеваюсь… Ты слышишь?.. Вот я уже начинаю одеваться… Вот я уже почти оделась… Вот я уже совсем оделась… Вот я уже готова…
— …
— Максим, не молчи! Да что же это такое?! Максим!!!
— …
— Ну хочешь, я разденусь?
— Нет, не хочу…
— Ты что, обиделся?
— Дай мне брюки…
— Не дам! Максим, скажи, что ты не обиделся!
— Какая разница! Я хочу одеться…
— Ты мне не ответил!
— Мне холодно…
— О Господи!.. Да возьми ты свои штаны!
— Не швыряйся…
— Я не швыряюсь!.. Если хочешь, я даже могу отвернуться!.. Вот так!
— Спасибо…
— Пожалуйста… Ты готов?.. Уже все?
— Все!
— Дай, я тебе поправлю… Не шевелись!.. И воротник.
— Нет, нет, не отворачивайся!.. Я хочу тебя поцеловать!..
— Я тоже!
Поцелуй был настолько долгим и страстным, что у Туровского даже закружилась голова. Его руки уже начали машинально расстегивать платье Ирины, когда вдруг за спиной распорядительного директора раздалось вежливое, но настойчивое покашливание…
Он резко обернулся и увидел унылое лицо Яйцина. Начальник охраны и безопасности круиза был явно чем-то удручен. Не нужно обладать проницательностью Эйнштейна, чтобы понять, что на «Заре» вновь приключилось что-то необычное.
Туровский резко отодвинул от себя Ирину и встал. Инстинктивно почувствовав, что она лишняя, Ирина бесшумно испарилась, словно ее здесь и не было. Жена распорядительного директора прекрасно знала, как себя вести, чтобы не мешать мужу…
— Ну? — тяжело выдохнул Туровский.
— Я, господин директор, то есть мы… — заюлил было Лева Яйцин, но Максим его резко перебил:
— Что случилось?
— Я не виноват! — тотчас отозвался Яйцин, словно его уже обвиняли во всех смертных грехах, он даже выставил вперед свои большие, мосластые руки, как бы защищаясь от несправедливых упреков. Но упреков пока не было — просто Туровский хотел понять в чем дело.