Темное дело (сборник)
Шрифт:
— Ты о чем? — осторожно спросил меня Костя.
Я посмотрел на Рябинину и попросил ее:
— Расскажи ему.
Она рассказала Косте о подслушанном в коридоре разговоре. Слушал Сюткин с нескрываемым интересом. Он, кстати, так и сказал, когда Рябинина закончила свой рассказ:
— Интересно…
— Не то слово! — откликнулся я. — Я бы сказал, есть материал, над которым стоит поработать.
Рябинина подозрительно надолго замолчала, и я сделал единственно верное предположение:
— Боюсь, наша
По вспыхнувшему лицу Рябининой я понял, что попал в самую точку.
— Ну-ну, — поспешил я успокоить ее. — Не нервничайте, коллега. Никто не собирается отнимать у вас хлеб. В вашем полуподпольном положении это было бы бесчеловечно с нашей стороны.
— Отстань, Лапшин, — посоветовала она мне.
— Уже, — ответил я и снова обратился к Сюткину: — А что говорит по этому поводу эскулап?
— Илья? — уточнил он.
— Да.
Костя пожал плечами.
— Ничего он не говорит, — удивленно проговорил он. — Обыкновенные приступы. Во всяком случае, именно так он к ним и относится, я полагаю.
— Ничего странного он не заметил?
— Если и заметил, — ответил Сюткин, — то мне об этом он ничего не сказал.
— А ты не заметил в его поведении ничего странного?
— Слушай, ты кто? — полюбопытствовал он. — Эркюль Пуаро?
— Мисс Марпл, если угодно, — ответил я. — Просто интересно, что это вокруг меня происходит. А тебе не интересно?
— Я еще не включился в обстановку, — признался он. — И все это, если честно, кажется мне бредом.
— С похмелья нам всегда все вокруг кажется бредом, — сказал я ему. — Ты включайся, включайся.
— Мне бы пива.
— Костя! — сказала Рябинина.
— Лучше не надо, — согласился я с ней. — А то этот бред покажется тебе нормальной реальностью.
— А мне это и так не кажется чем-то из ряда вон выходящим, — заявил вдруг он.
— И напрасно, — отреагировал я. — Этот Левит еще куда ни шло. Кто его знает, может, он и вправду имел больное сердце. Но женщина была вполне здорова.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво посмотрела на меня Рябинина.
— Очень просто, — ответил я. — В разговоре, который ты слышала, она ничего не сказала о своем больном сердце, ведь так? Но она обязательно об этом упомянула бы, если и в самом деле болела.
— Не факт, — недоверчиво протянул Сюткин.
— Факт, — твердо произнес я. — К тому же не думаю, что ее взяли бы на эту работу, будь у нее больное сердце. Они же все проходят медкомиссию, или я ошибаюсь?
— Да вроде нет, — нехотя согласился Сюткин.
— И что получается? — продолжал я. — Что мы вообще имеем? Нормальный, пышущий, можно сказать, здоровьем, человек — я имею в виду Левита — помирает от инфаркта прямо за столом, и никто и пикнуть не успевает. А потом здоровая во всех отношениях женщина,
— Откуда ты знаешь, что она что-то знает? — спросила Рябинина. — Судя по ее словам, она, наоборот, ни о чем не догадывается — она просто что-то заподозрила, а что — ей самой было непонятно.
— Вот именно — заподозрила, — подхватил я. — Иногда этого достаточно.
Я только теперь понял, почему закурил. Подсознание всегда срабатывает раньше сознания. Я испугался не за эту женщину-крупье, я испугался за всех нас. И поначалу не осознал всей опасности в полном объеме, но, подсознательно уже переживая, закурил.
— Ты думаешь… — начал Сюткин и замолчал.
— Думаю, — кивнул я. — Я вообще — думающий человек.
— Но тогда, значит, это тот седой мужчина… — предположила Рябинина.
Я поднял ладони, предостерегая своих собеседников от поспешных выводов.
— А вот это уже точно не факт, — сказал я. — Давайте не будем вешать ярлыки, товарищи, — Рябинина поморщилась. — Лучше подумайте о другом…
— О чем? — смотрел на меня Сюткин. — Кажется, я все-таки выпью кофе. Башка совершенно не работает.
— И это правильно, — одобрил я его решение. — Я тоже выпью чашечку, если мне сделают.
Рябинина вздохнула и полезла в сумочку за кипятильником, с которым, как мне было известно, она не расставалась ни при каких обстоятельствах.
— Так о чем еще мы должны подумать? — напомнил мне Костя. — Валяйте, месье Пуаро.
— Видите ли, Гастингс, — начал я. — Если мы решим, что сердечные приступы, свидетелями которых мы являлись, действительно были не спонтанными, а результатом действий каких-то неизвестных лиц, мы должны подумать и над тем, каким образом это возможно вообще и, повторяю, кому это нужно?
Костя задумался и через минуту выдал ответ:
— Насчет технической стороны надо посоветоваться с Ильей. А насчет всего остального… Что-то мне вообще с трудом верится в возможность всего этого.
— Почему?
— Да глупо все это. Вдумайтесь: какой-то злодей организовывает инфаркты у участников круиза с целью… А с какой целью — тайна сия велика есть.
— На свете, видишь ли, Сюткин, встречается много странных и непонятных вещей, глупо звучащих и нелепо воспринимающихся на слух, — заметил я ему. — Например, Союз Советских Социалистических Республик. Нелепо, правда? А когда-то эта аббревиатура не только нормально воспринималась — без нее жизнь вообще немыслимой казалась. И наоборот, вдумайся. Костя: вместе со своим одноклассником ты всю ночь куролесишь и пьянствуешь на борту подводной лодки, которая держит курс на Северный полюс. Мог ли ты представить нечто подобное пару лет назад? А?