Темное дело. Т. 1

Вагнер Николай Николаевич

Я жадно схватил её обеими руками, и слезы опять полились из глаз.

Она снова тихо высвободила свою руку и начала

кивать мне, постоянно отступая к дверям, и в самых дверях, помахав мне ручкой, прошептала:

– Auf Wiedersein! До свиданья… – и исчезла.

LXIV

Вся эта сцена была разыграна нарочно, с фармацевтической целью. Но тогда, да и долго потом я принимал её за чистую монету.

Розенталь прибегнул к этому средству на основами собственных соображений и хода болезни. Если бы его теория оказалась неверной и средство не помогло бы, то мне грозило неизбежное сумасшествие, соединенное с бешенством.

Кельхблюм

рассказывал, что я перебил несколько стульев, что надо было сзывать дворников и кучеров, чтобы держать меня, что раз даже была привезена рубашка с длинными рукавами, и меня собирались уже вести в ней на конец города в дом умалишенных.

От всего этого избавила меня Сара, хотя д-р Розенталь никак не хотел уступить ей эту честь доброго дела.

– На что ж бы годилась ваша теория, – возражал я ему, – если бы у вас не было средств осуществить её и привести в исполнение?

Но он упорно стоял на своем и напечатал даже случай моего лечения и свою теорию в каком-то медицинском журнале, разумеется, немецком.

Конец ознакомительного фрагмента.