Темное Двуличие

Винтерс Амелия

Целитель прощается и торопливо исчезает. Отлично, в город теперь я попаду, скорее всего. Осталась мелочь, попасть конкретно туда, где я слышал осыпающийся гравий. Там же, где погиб бандит Максим, мне появляться совершенно не нужно.

Правда, есть у меня ощущение, что место где я начал слышать, чувствую даже с закрытыми глазами. Туда стремился все время мой предшественник. Туда я и сейчас навожусь как стрелка компаса. Ладно, решу завтра, если целитель разрешит поездку.

Перевожу взгляд на Людочку.

— Обед? — уточняю, так как есть не хочу

совершенно и не помню, что бы мне приносили завтрак.

— Да, он будет чуть позже. — Люда кивает. — Вы теперь ходите, и вас от капельниц отсоединили. А голод, после препаратов, — чуть усмехается, — вы почувствуете, Максим. Обещаю.

Пожимаю плечами. Не так это и важно. Обед, в принципе можно и пропустить.

* * *

*чивито — офигенно вкусный сэндвич по-уругвайски.

Глава 5

Когда я говорил, что обед можно и пропустить, то был очень оптимистичен в своих оценках. То, что начало происходить со мной буквально через полчаса после разговора, обычными словами описать нельзя.

С середины позапрошлого дня и практически весь прошлый день я сосредоточенно ЖРАЛ.

Такой ненасытности я не ощущал никогда, и уверен, что это верно для обеих жизней. Мне чудилось, что каждая клеточка тела буквально бьется в припадке голода.

Я ел все, что не прибито. Рыбу, мясо, овощи печеные и свежие, фрукты местные и экзотические — все, что доступно в столовой, я ел, почти не обращая внимания на вкус. Причем промежутки между этими приступами становились все реже.

Людочка смотрела на это с пониманием, пряча смешинки в глубине глаз, за что я ей искренне благодарен. Она сопровождала меня в столовую каждый раз, когда меня внезапно скручивало приступом голода. А это случалось за первую половину позапрошлого дня раза четыре, и за весь прошлый день еще с десяток раз.

Мысли о том, куда это все девается меня не отпускали ни на минуту, но уйти в себя я не мог. Меня просто не оставляли одного, видимо, предполагая такое. И даже ночью я жевал, периодически проваливаясь в сон без сновидений.

Так-то Людочка предлагала остаться в столовой сразу на полдня. Но я с упорством, достойным лучшего применения, топал обратно к себе в комнату. Чтобы через полчаса вернуться обратно.

Девушка даже предлагала доставлять еду в палату, хоть это не принято, тем более на последнем этаже, но и тут я отказался. Может быть и зря. Ну, хоть повеселил сотрудников госпиталя. В столовой, например, уже на третий раз меня стали узнавать, и встречали как дорогого гостя.

Утром третьего дня от начала приступа голода, я словно выныриваю из темноты. Просыпаюсь в отличнейшем настроении, и более того, в полном сознании. Голод исчез, будто его и не было.

Рядом с кроватью, в кресле, дремлет Людочка. Я даже немного ей сочувствую. Девчонка не ушла домой, не передала смену — оставалась со мной весь чертов приступ странного состояния.

Сейчас она тихо

дремлет рядом с кроватью, и выглядит при этом донельзя мило.

Делаю глубокий вдох и ненадолго погружаюсь в свой внутренний мир.

На удивление, там все в абсолютном порядке, и даже границы вроде стали прочнее. Мой приступ поглощающего разум голода, похоже, дает только позитивные результаты. Более того, даже течение Силы вроде становится более плотным. Пси генерируется хорошим потоком и скоро можно будет приступить к начертанию первого уровня контура. Пси уже точно хватает. Выныриваю.

Аккуратно вылезаю из-под одеяла.

— Доброе утро, Максим! — просыпается Люда. — Как вы себя чувствуете?

— На удивление прекрасно! — тут же отвечаю. — Что это со мной случилось, вы знаете?

Люда улыбается.

— Конечно! После угнетения чувства голода, и прописанных вам капельниц, почти у всех возникает подобный эффект. — Люда сдерживает зевок. — Извините. — улыбается.

— Да ничего, — улыбаюсь в ответ.

— Но обычно, — продолжает девушка, — эффект длится очень недолго. Ну час, ну два. Ваш же случай запомнится больнице надолго! — хихикает. — Но вы не переживайте. Вы все время находились под наблюдением Отто Людвиговича. Я ему сообщила сразу, как стало понятно, что ваше состояние быстро становится нештатным.

— И что сказал герр Шмидт? — интересуюсь больше для порядка. Сам-то я себя чувствую отлично. Как заново родившимся.

— Он сказал наблюдать, — пожимает плечами девушка. — Методика новая, динамику нужно проследить, но опасность он бы оперативно заметил. Вас сканировали несколько раз, хотя вы этого можете не помнить.

В общем да, какое-то плотное внимание я чувствовал, когда ел в который уже раз плотный ужин, или обед…не помню. Но внимания я тогда совершенно нарочно не обратил. Такое ощущение, что у меня на время осталось всего два сигнала — «опасно» и «неопасно», а все остальные я задвигал на задворки сознания. А этот сигнал, очевидно, из «неопасных».

— Что-то такое припоминаю, — хмыкаю. — Но не более того. Как отнеслись в больнице?

— О! — Люда улыбается. — На вас делали ставки. На количество еды, на число подходов, съедите ли вы все, что набрали. Там много чего интересовало народ.

— И вы делали? — улыбаюсь.

— Нет, что вы! — девушка возмущается. Немного розовеет, а в глазах поселяются лукавые искорки. — Как можно?!

— Значит, делали, — хмыкаю. — Ну и правильно!

— Вы не сердитесь? — смущаясь, уточняет Люда. — Правда?

— Нет, — смеюсь уже в голос, — и не планирую. Сам бы поучаствовал, но не до того было! — развожу руками. И тут только замечаю, что руки будто бы стали несколько другими.

Бегло осматриваю себя. Так, срочно нужно зеркало. Встаю.

— Люда, мне нужно в холл этажа, где зеркало! — оборачиваюсь к девушке. И еще успеваю увидеть знакомый такой по предыдущей жизни оценивающий взгляд с поволокой. Который практически мгновенно исчезает, и на его место приходит уверенный взгляд профессионала.