Темное искушение
Шрифт:
Когда мы остановились, Ронан наконец повернулся ко мне. Он расстегнул молнию на моей шубе и сунул во внутренний карман пачку денег. Включив мой телефон, он протянул его мне. Я безмятежно наблюдала, как он застегивает на мне молнию, будто я ребенок.
Он ничего не сказал, и боль, разрывающая грудь, пересилила все остальные страхи. Прежде чем он успел открыть дверь, боль, идущая из сердца, сорвалась с губ отчаянным вздохом.
– Прощай. – Слово прозвучало тихо, но в его значении была пронзительная нотка. Это значило «расстаемся
Положив пальцы на ручку двери, Ронан смотрел на меня долгую секунду. Я практически видела, как на поверхность его глаз поднимается Дьявол. Бездушная утонченность.
Когда он не ответил, в горле у меня встал ком. Он должен был ответить что-нибудь. Он должен был дать мне знать, что это… я… имела для него какое-то значение. Я заслужила эти слова, иначе, я знала, это будет преследовать меня вечно.
– Разве ты не попрощаешься?
– Нет. – Ответ был так холоден, что его лед заставил слезы подступить к глазам, одна из них пробежала по щеке. Только когда он проследил ее взглядом, я заметила напряжение в его плечах, смятение, которое он так хорошо прятал за Giovanni.
Грубая подушечка большого пальца стерла слезу.
– Я не говорю того, чего не имею в виду.
Затем он открыл дверь и вышел, жестом пригласив следовать за ним. Я сделала это без единого слова, мысли слишком путались, чтобы я могла размышлять над тем, что он сказал. Я оставалась рядом с Ронаном, когда двери захлопнулись и вышли мужчины.
Я знала, что Виктор вел другую машину, которая следовала за нами. Я надеялась, что это просто мера предосторожности, а не знак того, что мы пришли воевать. В своей ярко-желтой шубе я бы стала легкой мишенью.
Шестеро мужчин стояли напротив. Папа и Иван в центре. На папе был серый твидовый костюм, который я купила в прошлом году. Серебро в волосах было более заметно, чем мне помнилось, но, казалось, больше ничего не изменилось. Он все еще был похож на папу, которого я всегда знала и любила.
Хотя, когда мой взгляд встретился с его взглядом, в голове пронесся образ замученного мальчика. Затем безликие девушки, которыми он торговал. И воспоминание о матери, лежащей мертвой на полу нашей библиотеки.
– Папа, твоя подруга… она моя мать?
Его взгляд смягчился.
– Нет, ангел.
Правда заключалась в том, что мое сердце оплакивало папу с тех самых пор, как я была той маленькой девочкой. Я оплакивала отца, каким хотела его видеть. Я оплакивала любовь, которая была мне нужна. И теперь мне приходилось оплакивать его смерть.
Ветер свистел в сараях, а дождь капал на землю. Грязь отделила нас от людей, которые должны были быть моей семьей. От тех, которые должны были спасти меня из лап Дьявола. И все же нутром я чувствовала, что принадлежу этой стороне.
– Мы уж не думали, что вы появитесь. Опоздали
– Это называется «стильное опоздание» Адриан, – сказал Ронан. – Только не говори, что ты тот парень, который приходит на вечеринку на пять минут раньше.
Я догадалась, что говоривший был моим братом. Стало сомнительно, что я когда-либо увижу его в рождественском свитере.
Адриан насупился.
– Тебе повезло, что мы вообще пошли на эту сделку, после того как ты использовал нашу сестру, как шлюху…
– Заткнись, – прорычал папа.
Ронан рядом со мной даже не моргнул, но от него исходило едва уловимое напряжение.
– Неужели ты думаешь, что мы не станем для тебя большей проблемой лишь потому, что ты убьешь нашего отца? – спросил другой мужчина. Его взгляд был пуст, как будто он видел столько смертей, что безжизненность прокралась в его глаза. Я знала, что это Дмитрий, еще один мой брат, еще одно вероятное «нет» рождественскому свитеру.
Ронан усмехнулся.
– Вы обед организовать не сможете, не то что восстание.
С рычанием Дмитрий бросился к нему, но Иван его удержал. Иван едва взглянул на меня с тех пор, как я вышла из машины. Он либо чувствовал себя виноватым за то, что оставил меня на произвол судьбы, либо был не тем человеком, которого, как мне казалось, я знала.
Папа, должно быть, испытывал некоторое уважение к сыновьям, потому что оскорбление, нанесенное Дмитрию, заставило его вскипеть. Он ядовито глянул на Ронана.
– Пара сантиметров. Пара сантиметров, и ты был бы мертв. До смерти буду жалеть об этом.
Мне казалось, будто я перенеслась в другой мир. Полный грязи и с настолько большой гравитацией, что она разрывала мне сердце. Этот мир вращался в противоположном направлении. Вращался все быстрее и быстрее.
– Тогда, полагаю, ты должен быть рад тому, что скоро избавишься от этого сожаления.
– Мы пришли покончить с этим, – рявкнул папа. – Так что давай уже к делу.
Ронан отдал свой пистолет Альберту, так же как папа свой Ивану.
Отстраненно я последовала за Ронаном, чтобы встретиться с отцом посередине, между враждующих сторон. Папа избегал моего взгляда, мне было все равно. Этот мир казался тяжелым и нестабильным. Когда Ронан посмотрел на меня, вращение прекратилось. Его глаза не отпускали меня. Темно-синие, цвета единственной серьги в форме сердца в моем ухе. Взгляд, полный невысказанного. Я не хотела отводить свой, но была вынуждена сделать это. Взрыв отбросил меня на шаг назад, и земля задрожала. С проклятием Ронан толкнул меня за спину. Куски силоса полетели в воздух, в грязь падал раскаленный металл. А затем воздух пронзил более близкое «бах!», едва не сбившее меня с ног. У меня зазвенело в ушах, и я, поморщившись, дотронулась до одного, когда из него пошла кровь. Дезориентированная, я сморгнула, вглядываясь в густой дым.